НАЧАЛА
ИТАЛИЯ.
РИМ.
1.
Ярко светило солнце. Где-то внизу, за стенами, был слышен гул большого города.
«Вечного» города.
Иногда, из преддверий этого каменного памятника, сюда даже доносился смех. Но здесь, наверху, в сердцевине храма, стояла средневековая тишина. И люди, которые были веселы и беззаботны там, внизу, в преддверии – здесь напрягались и замирали изнутри. С трепетом и благоговением они медленно шествовали по внутренним пространствам этого храма и почти боялись дышать. Не то, что говорить громко.
Здесь не было экскурсоводов. Здесь никто никому ничего не рассказывал. Здесь все и так было понятно. На уровне интуиции – здесь стояла История. Она здесь осталась и стояла. Здесь было её пространство, её территория. Здесь, хотя за стенами жил уже почти двадцать первый век, полновластной хозяйкой была она – История Средневековья. И ни один человек, попадавший сюда случайно или специально – посмотреть, не подвергал сомнению её права. Здесь она диктовала свои условия поведения. Люди как-то сразу понимали, что тогда были жестокие времена, и церемониться с ними никто бы не стал.
Именно этим страхом и была пропитана вся атмосфера базилики. Суровость тех времён была налицо.
Потому люди благоговейно и с интересом смотрели на стены базилики, на прекрасно сохранившиеся здания. Но ни у кого не возникало желания проникнуть внутрь. И они не задерживались вообще: чинно, но достаточно быстро покидали священные пределы.
Ей было хорошо!
Всем своим естеством она чуяла, что вернулась домой. Эти толстенные стены, окна-амбразуры, узкие пространства внутренних двориков, красный кирпич построек – все было её, родное. Именно здесь она провела свои самые лучшие годы! Здесь душа её была наполнена покоем, и жизнь её протекала размеренно и счастливо. Здесь она впервые полюбила.
Ей не хотелось уходить отсюда! Тишина и солнце – всё было, как тогда. Трепетность сердца и смутные желания юности – всё это было пережито именно здесь.
Она остановилась, закрыла глаза и слушала, слушала, слушала эту родную солнечную тишину.
…Он тронул её за руку, и она открыла глаза. Солнце брызнуло искрами лучей, и она зажмурилась и тихонько радостно засмеялась. Он снова тронул её за руку. И она почувствовала, что он обеспокоен. Она посмотрела, прищурившись, на него, и увидела растерянность в его глазах. Его даже, казалось, немного трясло.
– Я хочу уйти отсюда, – сказал Витторио и потянул её за руку.
Она увидела, что он просто хочет сбежать. От чего-то. Что напомнила ему эта базилика. Вся эта средневековая застылость. Здесь было так же, как тогда. И она знала, от чего он хочет сбежать.
Его мучила совесть. А она его простила. Но совесть его мучила сильнее. Тем более что он не просил прощения у неё в этой жизни. И не понимал, что если она согласилась быть
