исполнять твои приказы беспрекословно, да ещё и Сампи подчиняться, – хмуро закончила за него Вика.
Денис сжал кулаки в карманах толстовки и выдал жёстко, безапелляционно:
– Принимайте решение, теперь ваша очередь. Лично я для себя всё решил. Я в любом случае иду. С вами или без вас.
Вика и Арсений переглянулись.
– Вот скажи, Сеня, за что мне этот крест? Где я нагрешила? – покачала головой Вика. – Я не знаю, на кой чёрт мне бестолковый и неадекватный друг, но я пойду с ним.
– Вик… – начал Денис, но та не дала ему закончить, тут же перебив требовательным:
– Только пообещай, Дэн, пообещай, что потом ты перестанешь изображать из себя моего опекуна и никогда в жизни, никогда-никогда, не будешь читать мне морали. У меня свои мозги имеются, если ты ещё не понял. Понял?
– Понял, обещаю, – кивнул Денис: к Викиным мозгам у него вопросов не было.
Арсений потёр затылок, скривил гримасу измученного жизнью человека, глубоко и протяжно вздохнул.
– Без обид, Дэн, но я Вику с тобой одну не пущу. Во-первых, ты действительно сейчас неадекватный. А, во-вторых, опять же вляпаешься в какое-нибудь дерь… дело, а я такую вечеринку пропустить не могу.
Все посмотрели на Асель. Та молчала и почему-то разглядывала не Дениса, а его левую руку, которую он тщательно скрывал оттянутым рукавом толстовки.
– Я с тобой не пойду. – Асель с вызовом выставила подбородок. – Не пойду, – повторила ещё раз. Отчётливо. С видом отважной политической революционерки. – Считайте меня кем угодно, но я не пойду. У меня мама в больнице, сестра маленькая одна останется. Кто за ними ухаживать будет? Вы вообще про свои семьи подумали? Или вы только о себе печётесь и о системе координации? – Она поморщилась и добавила брезгливо: – И о Денисе Тимошине, который сам не знает, что творит. Даже свиньи ведут себя приличней, чем он!
Слова Асель прозвучали, как автоматная очередь. Не по темпу, а по силе эмоционально-акустического удара.
– Нет, так нет, – пожал плечами Денис, изо всех сил стараясь, чтобы на лице не дрогнул ни один мускул. – Останешься здесь.
– Асель, ты что? – Вика покраснела, кожа на её лице пошла пятнами – верный знак, что сейчас заорёт. Так и вышло: – Не увиливай-ка, дорогая! Что значит – не пойду? Как миленькая, пойдёшь. Не развалишься. Вот вернёмся, тогда и будешь за всеми ухаживать. Нашлась тут сестра милосердия.
Асель опустила глаза.
– А если не вернёмся?
Ночной сквер заполнила едко-кислотная тишина, быстро и неотвратимо, как нервнопаралитический газ. На соседней улице противно завизжала автомобильная сигнализация. Издалека звук смахивал на истеричный хохот сумасшедшего из глубин психбольницы.
Денис больше не стал спорить. Он для себя всё решил – пойдёт один.
– Ладно, ребят. До встречи.
Он просто сбежал. Не торопясь, не оборачиваясь. Сбежал. Чтобы не объясняться и не оправдываться, чтобы не врать.
