– Денис опасливо коснулся её плеча.
Она дёрнулась и отодвинулась, но не обернулась. Не удостоила его даже взгляда. Только бросила сухо, прямо в грязное стекло:
– Ты всё мне сказал. Этого достаточно.
Денис прикрыл глаза, собираясь с мыслями, а они растекались по черепу, никак не желая построиться в ряд. Когда у тебя есть всего лишь пять минут на важный разговор, отпадает всякое желание пререкаться.
Денис крепко обхватил Асель за плечи и развернул к себе лицом.
– Отпусти, – почти беззвучно попросила она, пряча наполненные слезами глаза.
Денис продолжал сжимать её плечи, но Асель и не пыталась высвободиться.
– Послушай, послушай меня, – пробормотал он сбивчиво, наклоняясь к её лицу ближе, жадно вглядываясь в её дрожащие ресницы. – Я не смог бы сказать то, что сказал. Я сам не смог бы, понимаешь? Это не мои слова. Не мои.
– А чьи? – Асель так на него и не посмотрела. Уставилась в металлический рифлёный пол автобуса, словно решила проглядеть в нём дыру.
Денис замер, понимая, что опять бессмысленно оправдывается. Осталось четыре с половиной минуты. А надо бы сказать о главном.
– Асель, ты дорога мне. Очень. Не представляешь, насколько…
– Да что ты? – Она поморщила нос.
Чёрт возьми. Как всё ей объяснить? Почему слова вдруг пропадают и теряют всякий смысл, когда хочется сказать так много?
Четыре минуты. Время неумолимо. Оно не замедляется в счастливые моменты и не ускоряется в трагичные. Признаться, Денис вряд ли смог бы определить, трагичный сейчас момент или же счастливый. Просто важный. Очень важный.
– Асель, я прошу тебя остаться. Не уезжай. Ты нужна легиону. Нужна мне.
– А ты мне – не нужен. Оставь меня, уйди. Не при-ка-сай-ся.
Асель начинала злиться. Сощурилась, брезгливо поморщилась. Вцепилась пальцами в локоть Дениса в попытке сделать ему больно, чтобы тот отпустил её плечи, но Денис продолжал их сжимать.
Тогда Асель подняла на него глаза, обожгла взглядом, полным ненависти, и зашептала, вкладывая в голос столько эмоций, что, казалось, она не шепчет, а истерично кричит:
– Что ж ты не пользуешься своей Дланью? Давай же, схвати меня за руку, как ты обычно делаешь. Узнай, как я тебя ненавижу. Ненавижу, ненавижу…
Денис опешил, руки сами собой отпустили плечи Асель. Он отстранился.
– Ты помнишь про Длань?
Колючий взгляд девушки впился в его лицо.
– Я не помню, что я тебе наговорила, но помню, когда ты тянул ко мне свою чёрную руку. Зачем? Что ты хотел от меня услышать? Неужели тебе мало того, что я тебе уже сказала?
Денис молчал. Он готов был провалиться на месте: Асель его, и правда, ненавидит.
Нервными пальцами он натянул левый рукав толстовки на самую ладонь, старательно прикрывая чёрную пульсирующую кожу, – жест, доведённый до автоматизма, – и ответил:
– Это
