и мы с тобой.
Говоря эти слова, Сарнияр полегоньку подталкивал её к постели. Она и оглянуться не успела, как оказалась на его широком ложе. Сердце её колотилось так отчаянно, что её всю трясло от его ударов. Когда царевич сбросил с плеч расшитую серебром тунику, она в ужасе зажмурилась, заметив страшные рубцы у него на груди. Но чуть его пальцы коснулись застёжки на её платье, она тотчас открыла глаза и проронила сдавленным голосом:
– Вы можете не любить госпожу, но исполнить её просьбу вам ведь ничего не стоит. Она будет так счастлива, если её лекарство пойдёт вам на пользу.
– Ну, хорошо, Гюль, давай сюда свой кувшин, – нехотя согласился он, – у меня как раз пересохло в горле.
Он приложился ртом к горлышку и одним духом опорожнил посудину.
Гюльфем застыла на постели в тревожном ожидании. Откинув в сторону кувшин, Сарнияр набросился на неё как коршун, и у девушки потемнело в глазах от страха. Она решила, что старый лекарь что-нибудь напутал, и в кувшине остался эликсир любви, который сейчас превратит царевича в обезумевшего от страсти маньяка.
Но едва успев расстегнуть ей платье, Сарнияр принялся зевать и тереть кулаком слипающиеся глаза.
– Что это со мной? – пробормотал он прежде, чем непреодолимый сон окончательно сморил этого великана.
Через минуту его ложе сотрясалось от богатырского храпа. Гюльфем была одновременно поражена и разочарована.
– Так это всего лишь сонная трава, – ахнула она. – Хаджи-хакиму есть чему поучиться у тибетских знахарей. Завтра я дам ему рецепт Рамина и попрошу приготовить по нему более надёжное отворотное зелье, чем это бесполезное варево.
Глава
7
На следующий день Гюльфем, придя к Хаджи-хакиму, застала у него в приёмной только юного помощника.
– Хаджи-хакима нет, – улыбнулся юноша, снимая с огня котелок, – его позвали к малышу Малек Явиду.
– А что с ним такое? – встревожилась Гюльфем.
– Не знаю, ханум. Должно быть, зубки режутся. Что ещё может быть у грудного младенца?
– Хаджи-хаким скоро придёт?
– Не думаю. Он только что ушёл. А зачем вам его ждать? Он оставил для вас отвар.
– Такой же, как вчера?
– Не знаю. Он мне ничего не говорил про состав. Давайте ваш кувшин, ханум, я перелью в него отвар.
– Придётся ещё сегодня усыпить сахиба, – пробормотала она, протягивая юноше серебряный кувшин.
* * *
– Она идёт, – сообщил Бехрам, выглянув в коридор.
– Хорошо, – кивнул Сарнияр. – Пригласи ко мне Маруфа. Он должен быть где-то поблизости.
Высокий, превосходно сложенный мавр с тёмно-оливковой кожей и негроидными чертами лица отвесил ему низкий поклон и скрылся за дверью. Царевич улыбнулся вслед темнокожему красавцу, вспоминая свой разговор с отцом, состоявшийся нынешним утром.
– Вчера я заходил тебя проведать и
