этого. Не понимаю, что унижение и насмешка – единственные доступные моей маме инструменты её безжалостной Любви, взаимодействия с внешним миром и одновременно защиты от него.
– Ма, а тебе не кажется, что все люди похожи на червей и гусениц?
– Опять бредишь? Совсем от своих книжек с ума спятила. Дай мне ещё хлеба кусок. Отрежь. – Она наклоняет тарелку к себе и выскребает со дна остатки супа.
– Это не бред! Превращение. За время своей жизни человек проходит разные стадии изменения от личинки к червяку, от червяка к куколке и потом… поэтому все так много жрут! Работают своими челюстями… жрут, жрут и пухнут! А потом все думают, что человек состарился и умер, а он на самом деле окуклился. Замер в ожидании своего финального превращения.
– Что за «финальное превращение»? – мама промакивает скатерть куском чёрного хлеба и тоже отправляет его себе в рот.
– Финальное превращение… в бабочку. Что если нет никакой старости, а Душа просто покидает свою оболочку, когда приходит время и…
– Какая ещё бабочка?! Всё выдумываешь. Вон, она на стене сидит! Бей её, бей!!
Раздавленный моим пальцем мотылёк оставляет на грязных жёлтых обоях маленькое серебряное пятнышко.
– Почему выдумываю?.. Можно же предположить, что всю свою жизнь человек неосознанно плетёт свой кокон… Плетёт лишь ради нескольких мгновений этого полёта, а в конце, превратившись в мотылька, человек видит свет и летит на него, летит, отчаянно работая крылышками, думая, что там его спасение. Но на самом деле… именно там всё и заканчивается. И ничего больше нет.
– Как твоя голова? – мама доела суп и теперь сидит напротив меня со скорбным лицом, поджав губы и положив перед собой на клеёнку обе руки.
– Болит.
– К врачу скоро пойдём. Сколько можно твоего дурака-отца слушать… На среду записала тебя.
– Ма, а что, если не полететь на свет? Просто взять и не полететь?
– Что за чепуху ты болтаешь? Какой ещё свет?
– Ну, в конце. Мне папа дал мне одну книжку. Про людей, которые умирали… Там все говорят про свет. Что будет, если не полететь?
– Твой папа – дурак, запомни это. Дурак и кобель. И шизофреник.
– Почему «кобель»?
– Все мужики кобели, потому что. Мужичьё поганое. Запомни. Никому верить нельзя. Он и тебя не хотел. Велел мне аборт сделать, а я не пошла. Два раза меня кипятком обливал. Так и говорил: «Мне щенков не нужно!» А я всё равно тебя родила.
– А зачем… родила?
– Назло ему родила, кобелю. Для себя.
– Как это?..
– Спасибо скажи!
Я встаю и ухожу в свою комнату, прихватив со стола кусок чёрного хлеба. В комнате темно. Я не включаю свет. Я скидываю с себя всю одежду, ложусь на диван и закрываю глаза. Мне кажется, что по мне ползают черви.
– Если бабочка не летит на свет, то она уже не бабочка.
Его тихий спокойный голос я безошибочно
