style="font-size:15px;"> – Что с Вами? – повторил олигарх.
– У-у-у, – зловеще простонала двухметровая бронза. – Мария Александровна! Бог с тобой. Я на фронте такой мерзости не видел и не знал! Это не грешники… Это переодетые черти режут скальпелями наши раненые души. Мне больно, стыдно за них! Россия, ты слышишь, как хрустят кости, как рвутся нервы истинно русских людей?!
– Он бредит, – прошептала Сволочкова.
– А ты что слушаешь?! Беги за Гиппократом! – Мардахай Абрамович задумался и вдруг понял причину, столь сильно потрясшую писателя.
«Животный мир, в котором мы проживаем сейчас, не для тонкого художника, изучающего диалектику души русского человека, – подумал он. – Сейчас процветают силовики. Хватают всех подряд, кто против безумного, жестоко облагаемого рынка. Штрафы дикие, непомерные. Растут с каждым кварталом!»
– Это не грешники… Это переодетые черти режут наши души, – опять простонала бронза. – Народ, собери силы и бей их кто как может! Кто словом, кто кулаком…
Припадки и бредовое состояние были редким явлением для памятников. Если они говорили, значит дышали, и их беспокоили те же самые проблемы, что и людей. Только гранитная, бронзовая или серебряная оболочка сковывала их души. Неговорящие и не мучились никакими проблемами. Они ждали инициативы мастера.
Хозяин был в растерянности. «Если открыть рот всем памятникам, – размышлял он, – то получится ерунда! Сергей Есенин закричит, что земля продаётся не тем людям. В деревнях нет песен, радости, взаимного понимания. Ржаная водка стала „палёнкой”. Весь разум и дыхание луговых покосов только в телевизоре. Василий Шукшин назовёт русский капитализм преступлением, Владимир Высоцкий скажет: „За что боролись, на то и напоролись!”, а Василий Белов перестройку окрестит „Бедой”»…
Глава третья
Гиппократ и его удивительный разум
Серебряный Гиппократ – фигура с маленький человеческий рост, имеющая нарядную шляпу и сильно истоптанные туфли, – появился очень скоро. Гиппократ плохо говорил по-русски, но доходчиво.
– Моё почтение, мастер. Я нахожу Ваше лицо не совсем здоровым, – сразу начал он.
– О здоровье подумать некогда, – приветливо улыбаясь, с низким поклоном, ответил хозяин. – Только болен не я, а Лев Николаевич. Он бредит в припадке. Я в растерянности… С ним такое впервые.
– Бред, бывающий вместе со смехом менее опасен, – тихо и вкрадчиво сказал Гиппократ. – Но бред серьёзный более опасен.
– Чертей баламутит писатель наш…
– Бороться с чертями – опасно. А не бороться ещё опаснее. Весь мир заполонят. Может, гомопродукты остановят прирост, – играя в мудрость, рассуждал олигарх. – Нахрапистый чёрт страшнее самого профессионального дьявола, сидящего в тёплом кабинете. Он непредсказуем и готов ободрать Землю как липку.
Хозяин
