МилЛЕниум. Повесть о настоящем. Книга 5. Татьяна Вячеславовна Иванько
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу МилЛЕниум. Повесть о настоящем. Книга 5 - Татьяна Вячеславовна Иванько страница 16
Вот и образовалось у нас почти семейное предприятие, как мне мечталось некогда, раньше никак этого не могло случиться, только теперь. И опять благодаря Лёле свершается моя тайная мечта работать вместе с сыном.
Но почему разрушилась моя главная мечта и вот так в один миг… почему со счастьем рядом вечно боль? Да ещё такая, невыносимая?.. Ни одной ночи заснуть не могу, чувствую её аромат рядом со мной, её дыхание, её тепло. Повернусь и вижу – нет её, холод рядом, пустая подушка, под одеялом холод… Только Митюшка, её живая копия, будто возвращает прежнее время…
Пока Стерх не приехал взять его на пару дней.
Даже здесь в больнице бледная и больная, как я никогда ещё не видел, даже, когда она болела раньше, Лёля удивительно красива. Когда я сказал ей это, она засмеялась:
– Знаешь, что расскажу тебе об этом… – сказала она, улыбнувшись немного грустно: – Когда-то я видела в лесу мёртвую берёзу. Она стояла, высокая белая, стройная, и среди живых зелёных пышных деревьев, как чужая, как жемчужина в коробке с пластмассовыми серыми бусинами… – сказала Лёля, улыбаясь красивой высокомерной улыбкой. Она никогда раньше не улыбалась так.
– Всё так, кроме того, что ты мертва, – сказал я.
Она посмотрела на меня, погладила по руке.
– Митю видел?
– Сегодня поеду, привезу, – сказал я. – Я купил квартиру здесь, в Н-ске… может, тебя отпустят на выходные?
– Отпустят, я попрошу. Привези Митюшку, только не говори ничего… там…
Я вижу, как у неё дрогнула шея. И смотрит на меня, ресницы пушистые, не накрашенные, а губы сухие, бледные. Она никогда не была бледной раньше. Прозрачной, светящейся изнутри с нежным, просвечивающим румянцем, у неё вся кожа такая, на всём теле, тонкая, сквозь неё просвечивает тёплая кровь. А теперь… Лёля, ты так и не говоришь, чем ты заболела, милая…
– Да это… так, Игорь, ты не должен волноваться, это от кровотечения, много крови ушло тогда… с ребёнком, – голос дрогнул, она отвернулась, щурясь, скрывая слёзы.
Но справившись с собой, говорит совсем другим тоном, будто улыбается даже:
– Знаешь, тут одна со мной лежит, кавалера завела себе из пациентов. У них даже диагнозы одинаковые. Но у неё дома муж и ребёнок и у него… Бегают на лестницу по ночам. Вот такая любовь, Игорь Дмитрич.
– А выпишутся, поженятся? – усмехаюсь я.
Лёля смеётся, но её смех другого оттенка:
– Это даже не пир во время чумы, ведь те пируют-то здоровые, от страха заболеть. А это сами чумные пируют, уже гробы заказаны, в мастерских стоят, их репсом обивают изнутри, а они, их обитатели будущие, влюбились… Как дар напоследок. Будто за то, что скоро конец. И болезни они не чувствуют благодаря этому. Только сейчас и зажили, только перед смертью.
– А может, не умрут? Могут ведь…
– Могут. Но… – она улыбнулась не грустно, как-то прозрачно, призрачно даже: – Два развода, брошенные дети, мужья, жёны… не