совершая массу бессмысленных движений, будучи при этом полуголыми, что позволяло Витьке подольше порассматривать женские прелести.
Когда, полный впечатлений от увиденного, он забрался в постель, то некоторое время просто лежал, уставившись в потолок, на котором фонарный свет вычертил квадраты оконных рам. Но потом к нему снова вернулись мысли о нём самом, о его… состоянии, что ли. В конце концов, он даже не решил, а скорее ощутил, что обязательно будет ходить к Михаилу Захаровичу, чтобы стать умнее.
* * *
И он начал регулярно ходить к пожилому преподавателю, который вскоре стал просто «дядей Мишей». Дядя Миша сам объяснил Витькиной матери, что собирается заниматься с её сыном, чтобы вытащить его из трясинной жижи обалдуйства.
Оказалось, что дядя Миша преподаёт в университете историю и философию. Для Витьки за словом «философия» туманно виделось нечто громадное и сложное. А человек, разбирающийся во всём «этом» становился в его восприятии некой внушительной величиной. И такой человек терпеливо занимался с ним, стараясь, чтобы до него как можно полнее доходило изучаемое. Он просто не мог не стараться в ответ на это. И вскоре появились первые результаты – его школьные оценки, хоть и медленно, становились всё лучше.
Кроме школьной программы, дядя Миша поведывал ему о многих других вещах, понятиях, гораздо более интересных, чем школьные уроки. Витька вдруг обнаружил, что может без всякого напряга запомнить массу вещей. Значит, дядя Миша был прав, когда в их первый вечер сказал: «Поверь, человеческий мозг, а стало быть и твой, – поразительная штука. Это мясо (поговаривают, деликатесное) может запомнить чёртову уйму информации. Кроме того, оно способно ещё на множество удивительных и сложных вещей, но об этом мы поговорим позже». И Витьке очень нравилось ощущать эту свою способность.
Ещё дядя Миша настойчиво подтолкнул его к чтению книг. Он сказал, что в большинстве книг содержится определённый объём информации (в каких-то больше, в каких-то меньше), которая запоминается почти сама собой, потому что вплетена в контекст повествования.
«Учти, труднее всего запоминать „голую“ информацию. Особенно это касается изучения иностранного языка. Невозможно пополнить словарный запас, просто „читая“ словарь. Ты просто ничего не запомнишь. Только в тексте. Узнав значение незнакомого слова, встреченного в определённом тексте, ты запоминаешь его, так как оно открыло для тебя смысл этого самого текста. Так что – читать, читать, и опять читать».
Он рассказывал Витьке о своём опыте чтения:
«Например, лет в четырнадцать, читая Джеймса Фенимора Купера, я очень заинтересовался Шекспиром. Ведь у Купера к каждой главе, поразительно подходяще к содержанию данной главы, подобран эпиграф. И чаще всего это цитаты из Шекспира. Когда я прочитал всю пенталогию про Натти Бампо, для меня Шекспир был кладезю мудрых мыслей и красивых
