того, как отряд после завершения постановки лег на обратный курс, он был обнаружен нашим сторожевым катером ЗК № 35. Катер смело лег на сближение с противником и открыл пулеметный огонь, но вскоре потерял врага в дымзавесе. Немцы же, обойдя наш катер с юга, вскоре сами атаковали его с темной стороны горизонта, в результате чего ЗК № 35 получил несколько пулевых пробоин, а его командир был ранен.
Эпизод 29 апреля не получил большого резонанса в наших штабах, поскольку было ясно, что если враг и ставил мины, то сделал это в пределах неиспользуемой части канала. Никаких изменений в организации ночных переходов кораблей между Ленинградом и Кронштадтом это не внесло, а ближайшее разведывательное траление фарватера № 4—Б состоялось лишь 16 мая, то есть намного позже гибели подводной лодки Щ-323, речь о чем пойдет ниже.
Развертывание противником дозорных сил и противолодочных поисковых групп
Пока в конце марта – начале апреля отряды БДБ производили усиление минных заграждений в Финском заливе, а соединение сетевых заградителей трудилось над созданием «Вальросса», 3-я и 25-я флотилии тральщиков, предназначенные для несения дозора на противолодочных рубежах, оставались в Южной Балтике. Контр-адмирал Бемер считал важным до начала кампании вытралить стоявшие там с июня 1941 г. немецкие оборонительные заграждения «Вартбург», чтобы расширить размер полигонов, используемых для подготовки немецкими подводными лодками. Траление продолжалось до 17 апреля, когда 3-я, а спустя сутки и 25-я флотилии получили приказ срочно прибыть в Таллин. Поводом к нему послужила активность советских сил в районе Лавенсари (она, в свою очередь, как было показано выше, была реакцией на подновление немцами заграждения «Зееигель»), которую в штабе начальника тральных соединений расценили как подготовку к прорыву на запад первой советской подводной лодки. Когда же вечером 18-го адмирал получил донесение от воздушной разведки об обнаружении у острова субмарины, он решил привести всю систему дозоров в боеготовое состояние. Правда, вскоре выяснилось, что тревога была преждевременной, а поскольку район между Кронштадтом и о. Сескар еще не очистился ото льда, то никаких подлодок в районе Лавенсари быть не может. После этого 25-я флотилия была отпущена продолжать траление, а силы 3-й флотилии разделены для несения дозоров на обоих противолодочных рубежах. В этой конфигурации и находились немецкие дозорные силы на момент начала прорыва подлодок 1-го эшелона.
Состав дозорных сил на Гогландском рубеже по сравнению с 1942 г. несколько изменился. К концу предыдущей кампании ежедневно у западной кромки заграждения находились группы, насчитывавшие в общей сложности четыре тральщика спецпостройки проекта М35 и четыре больших охотника за подлодками, мобилизованными из числа рыболовных траулеров и китобойных судов. Каждый из них был оборудован современной гидроакустической станцией и имел большой запас глубинных бомб. Смена кораблей осуществлялась по скользящему графику через два дня на третий, что позволяло
