выкарабкалась. С каким же еще видом мне ходить?
– Извините…
С него окончательно слезла и вся серьезность, и вся самоуверенность. Присев рядом, я попросила:
– Покажи коленку.
Он убрал руки.
Сила. Я знала, что она есть. Я почти чувствовала ее, бьющую из мальчишки силу: рожденную болью, обидой, стыдом, острую и чистую… Я почти могла ее взять – как любая темная Иная, чья сила – чужая слабость.
Почти могла.
Все-таки это было еще не то, что надо. Макар сидел, стиснув зубы и не издавая ни звука. Держался – и держал силу в себе. Это – слишком много для меня сейчас…
Я достала из сумочки тонкий фонарик-ручку, посветила.
– Ерунда. Хочешь, пластырем залеплю?
– Да не надо, само пройдет…
– Как знаешь. – Я поднялась, посветила вокруг. Да, трудновато будет найти дорогу к теплеющему вдали окошку… – Ну так что, Макар? Убегаешь? Или проводишь меня все-таки?
Он молча встал и пошел вперед, я двинулась за ним. Уже у самого здания, оказавшегося совсем не маленьким – двухэтажный каменный особнячок с колоннами, – Макар спросил:
– Расскажете дежурному?
– Про что? – Я засмеялась. – Вроде как ничего не было, мы мирно прогулялись по аллее…
Он посопел секунду, потом сказал еще раз, причем куда с большей искренностью:
– Извините. Я глупую шутку придумал.
– Лечи коленку, – посоветовала я. – Промыть не забудь и йодом смажь.
Глава 4
За стенкой шумела вода – дежурный по лагерю, извинившись, вышел умыться. Разбудила я человека, мирно дремавшего под сипение дрянного китайского магнитофона. Не понимаю только, как спать под Высоцкого? Впрочем, на этой мыльнице только бардов и можно слушать.
Будут и стихи, и математика,
Почести, долги, неравный бой…
Нынче ж оловянные солдатики
Здесь, на старой карте, встали в строй.
Лучше бы уж он держал в казарме их,
Но как на войне, так на войне –
Падают бойцы в обоих армиях
Поровну на каждой стороне.
– Все, прошу прощения… – Дежурный вышел из крошечной ванной, еще вытирая лицо казенным вафельным полотенцем. – Сморило меня.
Я понимающе кивнула. Магнитофон продолжал играть, услужливо добавляя Высоцкому лишней хрипотцы:
Может быть, пробелы в воспитании,
Иль в образованье слабина?
Но не может выиграть кампании
Та или иная сторона.
С совестью проблемы окаянные,
Как перед собой не согрешить?
Тут и там солдаты оловянные,
Как решить, кто должен победить…
Поморщившись, дежурный по лагерю убавил звук почти до неразличимости. Протянул руку:
– Петр.
– Алиса.
В его рукопожатии, крепком, будто он с мужчиной здоровался, сразу чувствовалась дистанция. «Только-рабочие-отношения…»
Ну и прекрасно.
