– такова и армия его строк.
Образ: нашим и вашим
Чудо, магия, коварство и «беспринципность» образа состоят в том, что он делает истинным
любое утверждение, одинаково убедительно работая и на правду и на ложь. Сравнив семейную
ссору с тенью от солнца, можно доказать, что ссоры для брачного союза – это благо, ведь отдыхать
нужно даже от солнца. Сравнив брак с глиняным горшком, а ссоры с ударами палкой по горшку,
легко доказать разрушительность ссор, ведь после какого-то очередного удара горшок расколется.
Образ имеет свойство всегда выглядеть правдивым. Сказать «неправдивый образ» – всё равно,
что сказать «квадратный шар». В этой-то мнимой правдивости и состоит опасность образа, как
оружия, требующего умелого обращения. И Художник и Мыслитель знают, что образ может быть
лишь оболочкой верной или неверной мысли, но не доказательством её истинности.
Звери в перьях
Придумать можно всё что угодно. Фантазии легко создаются простым смещением свойств
различных явлений и предметов. Как будет выглядеть мир, если, например, у птиц окажутся шкуры,
а у зверей перья; если птицы перестанут летать, а звери научатся; если железо станет золотом;
если вся вода превратится в камень, а камень в воду?
Подобные фантазии могли бы существовать, как лёгкие развлекательные головоломки, а они
всерьёз создаются на уровне книг, диссертаций, картин и фильмов, сложных наукообразных
рассуждений с пропастью специально изобретённых терминов. Всё красиво и умно, да только
смысла никакого!
Реальный мир невероятно устойчив в своих параметрах. Ведь если бы, например, льду было
свойственно не плавать, а опускаться вниз, то жизнь на Земле просто бы не возникла. И так с
любой деталью нашего мира, существующей в том виде, в каком она существует. Всякий раз,
прежде чем взяться за какое-либо учение, не мешает задуматься: а не из серии ли оно «звери в
перьях»?
Литература и жизнь
Почти всем литературным шедеврам присущ минимум категорий, участвующих в
драматургической реакции. Например, в повести Хемингуэя «Старик и море» таких категорий лишь
две: «старик» (человек) и «море» (стихия). Но именно этот драматургический лаконизм,
обеспечивая ясность всех чувств и мыслей произведения, высекает такой мощный духовный
заряд.
Жизнь любого человека – это тоже произведение, которое можно превратить в лаконичный
шедевр. Главное – определить основные жизненные, «реагирующие» категории, исключив всё не
главное, боковое. Исключёнными могут быть и какие-то занятия, и увлечения, и должности, и
развлечения, и люди.
Очевидно, это-то и называется осмыслением
