к счастью, тут и стоит, лишь чуть сдвинутый под вешалку. Осторожно приподняв его,
Роман всё же заглядывает в комнату: Серёжка строит дворец из кубиков, а Юрка сидит рядом на
полу, прислонённый к дивану и обложенный подушками. Он пытается дотянуться и сбить
построенное, да не тут-то было – братец так упаковал его, что до кубиков не достать. Обычно,
когда жена стирала, Роман занимал чем-нибудь Юрку, разговаривал с ним или носил на руках, но
тут, оказывается, запросто обходятся и без него. Та же жизнь, только в сокращённом варианте.
Приходить вот так скрытно Роман не собирался – скрытность получается сама собой. Теперь он
стоит, как невидимка, как дух и вдруг обнаруживает, что его видит лишь Юрка. Однако, не умеющий
говорить и от этого, кажется, ничего ещё не способный понимать, сынишка может только одно – с
интересом и живым наивным восторгом смотреть прямо в глаза. Наверное, ничего ещё на свете не
гасило душу Романа так, как этот молчаливый взгляд. Тайный гость готов метнуться из квартиры
уже без всякого соблюдения своей невольной конспирации, но взгляд ребёнка не отпускает. И
тогда, словно проигрывая ему, Роман опускает глаза, будто выкручивая свой взгляд из взгляда
сынишки, поворачивается, заслонившись собственной спиной, и выходит за дверь, закрыв её на
ключ. Тут же, не останавливаясь, идёт вниз, чутко ступая, чтобы даже соседям не было слышно
117
его ни на одной из ступенек. Уже около самых дверей подъезда Роман вдруг замирает от
Серёжкиного отчётливого голоса сверху.
– Мама, ты куда? – тревожно спрашивает он.
Судя по лёгким шагам в тапочках, Голубика тоже на лестничной площадке.
– Что-то не соображу, – растерянно произносит она, взглянув вниз, как можно догадаться по
изменённому направлению голоса. – Сегодня папка не приходил, пока я в магазин ходила?
– Не-к, не приходил… – отвечает Серёжка.
– Ничего не пойму, – говорит Ирэн уже больше себе, чем сыну, – мне что уже мерещится? А ты
чего босиком-то выскочил? Ну-ка, марш домой!
Роман выстаивает эту минуту ни жив ни мертв, с дрожью в коленках. Если бы Голубика
догадалась спуститься, то у дверей подъезда она нашла бы восковую фигуру своего мужа с
украденным собственным чемоданом. Пожалуй, он не смог бы даже двинуться. «А ну-ка, марш
домой!» – автоматически повторяет Роман последнюю фразу жены и отправляется в
противоположном направлении.
В своё логово он вместе с чемоданом приносит и себя, находящегося в состоянии полного
душевного паралича. Задвинув чемодан под кровать, позволяет себе чуть расслабиться, поставив
локти на колени и спрятав лицо в ладони. Много раз по телевизору и в кино
