И вот, люди стали замечать, что если мальчику Трифону скажешь: помолись обо мне, то он помолится и тому человеку, о ком он помолился, становилось гораздо лучше: если он болел, то он исцелялся; если у него были трудные жизненные обстоятельства, скажем, мама на него сердилась или папа на него серчал, то папа переставал сердиться, и мама прощала – так было во всем. Люди это заметили и стали уже друг другу говорить: а ты сходи-ка вот к тому мальчику, пусть он за тебя помолится. И преподобный Трифон имел сердце, для всех открытое, как ладонь, он никому не отказывал: кто бы ни пришел, он за всех молился.
Но не всем это нравилось. Всегда легче бездельничать, лентяйничать, лодырничать, обзываться, ругаться, не прощать друг друга и работать спустя рукава. Вот так нравилось жить многим крепостным людям, окружавшим преподобного Трифона Вятского. Он был им укором, то есть живым примером, как нужно трудиться. Они за глаза, когда не было рядом Трифона, говорили: “Ну, нашелся тут еще один святошка-картошка, пришел тут на нашу голову!” Они давали ему всякие обидные прозвища, обзывали его, подстраивали ему разные нехорошие вещи. Например, он тесто замесит, они бросят туда соли и тесто выйдет соленым; он сложит поленницу дров, а они придут ночью, двинут поленницу – поленница упадет, а утром опять приходится складывать, иначе ему денежек за это не заплатят. И он знал, будучи еще мальчиком, что эти люди делали так не только по зависти, но их к этому принуждало невежество и рабский труд. Он терпел молился за этих злобненьких людей, Господь открывал ему их имена, Трифон говорил: “Господи, прости их, они не знают, что совершают, по чьей воле они это творят.”
И вот, однажды случилось горе. Преподобный Трифон любил Божий мир. Однажды он вышел на широкий берег Камы. Вы были на набережной Грина? Красиво там? Красиво! И вот, он пришел на берег Камы посмотреть как красиво там и помолиться. Дело было зимой. Некоторые люди графа Строганова увидели, что он пошел туда и послали за другими, чтобы над ним поиздеваться. Они схватили его, взяли за руки, за ноги, раз – два – раскачали и бросили его с обрыва вниз. Высоко взлетел мальчик Трифон, над крутым и высоким обрывом. Они думали, упадет – не выберется сам. Помощи запросит, а они над ним похохочут вдоволь! Но не тут-то было. В том году столько снега послал Господь, что когда преподобный Трифон упал в снег, то загремело и вся эта снежная лавина, которая была вверху, свалилась на него так, что его не просто полностью завалило, а над ним насыпалась большая – большая гора снега. И тогда люди, решившие над ним так зло пошутить, испугались, побежали за лопатами, чтобы его откапывать, и откапывали они его не полчаса, а много – много часов. До позднего вечера они откапывали и уже плакали, что теперь они откапают безжизненное тело мальчика Трифона, и тогда их накажут, закуют в цепи и пошлют в тюрьму, в Сибирь. Но когда они откопали, прежде всего лицо преподобного Трифона, весельчаки были страшно поражены: преподобный Трифон улыбался и душа у него как будто веселилась. Они тогда скорей – скорей стали откапывать его тело, руки, ноги, туловище. И когда
