груди.
– Ну как тебе? – подмигнул охальник Воронцову.
– Неплохо, – согласился тот. – Ложка меда в бочке дегтя. Думаю, больше ничего подобного не увидим.
Утверждение оказалось провидческим: ни один из оставшихся номеров программы не повторил успех блондинки с великолепным бюстом, зато по ее завершении официант подсадил за столик приятелей трех заинтересованных смешливых девиц, и все вместе они быстро забыли про злосчастный стриптиз.
– Мальчики, что это вы до сих пор веселитесь? – спросила одна из подсаженных, с пухлыми накрашенными губками. – Вас ведь жены заругают.
– Не заругают, – обнял ее за плечи нетрезвый Мишка и мотнул головой в сторону Воронцова, – особенно вот этого.
– Почему особенно? – спросила недогадливая губастенькая.
– Потому что только он холостой, – быстро среагировала прозорливая подружка губастенькой.
– И самый бедный, – поспешил добавить Воронцов, страшно не любивший всерьез знакомиться в злачных местах.
– Кто тебе сказал, что ты самый бедный? – встрепенулся Мишка.
– Ладно, не трепыхайтесь, – насупился Концерн. – Голопузые мои товарищи.
– Значит, ты самый богатый? – поинтересовалась прозорливая.
– Он самый смелый, – высказала свое мнение третья девица.
– Он самый сильный, – добавил Воронцов.
– Нет, он самый беспринципный, – вмешался Мишка. – Девчонки, вы его бойтесь.
Прозорливая просунула руку под локоть Воронцова и томно опустила голову на его плечо:
– Я буду дружить с бедненьким, но свободным, а вы – как хотите.
– Он ведь один, поскольку женщины его не терпят, – снисходительно пояснил Мишка.
– Ничего подобного, он просто быстро ими насыщается и бросает, – возразил Концерн.
– И скольких ты уже бросил? – сложила губки бантиком прозорливая.
– Не считал, – беззаботно заявил Воронцов. В действительности он должен был бы сначала решить, кого можно считать его женщиной. Случайные связи на ночь-другую он полагал несущественными и не достойными учета, хотя их обилие сбивало с толку и в конечном счете не позволяло свести дебет с кредитом.
– А какие тебе нравятся?
– Сейчас ему понравилась та же, что и всем остальным, – встрял без спроса Мишка.
– Эта худющая? – изумилась прозорливая. – И почему мужикам так мослы нравятся?
– Почему худющая? Самое оно, – в свою очередь удивился Воронцов.
– У нее же ребра со ста метров пересчитать можно!
– Насчет ста метров не уверен, – вступился за танцовщицу Мишка. – Нет, она в норме. Не хуже вас, девчата.
– Да если я к шесту выйду, этот кабак с лица земли сметут! – безапелляционно заявила губастенькая.
– Конечно, кто же спорит, – согласился Мишка и чмокнул ее в
