всегда восхищался способностью Буна исполнять баллады, и писал, что к тому, что мы теперь называем рокабилли[48], Элвиса подтолкнул владелец лейбла Sun, Сэм Филипс. Сам Элвис сказал интервьюеру в 1955 г.: «До этого я в жизни не пел ничего, кроме медленных песен и баллад»[49]. Затем, перейдя от Sun в RCA, он почти сразу стал перемежать рок-номера мечтательной стряпней вроде Love Me Tender и That’s When Your Heartaches Begin (старый хит вокальной группы The Ink Spots, который он записал в подарок своей матери в свой первый визит в Sun). Вокалисты и сессионные музыканты крупного лейбла дали ему возможность звучать как настоящая кинозвезда из числа тех, кого он боготворил, обитая в Мемфисе, и песню It’s Now or Never, основанную на версии O Sole Mio в исполнении Марио Ланца[50], он считал лучшей своей записью[51].
Так что теперь, обладая преимуществом ретроспективного взгляда, мы можем назвать Элвиса Пресли аналогом Бинга Кросби, заработавшего себе в оркестре Уайтмена репутацию «самого джазового изо всех белых вокалистов», а затем продемонстрировавшего мастерство владения более старыми и куда более спокойными стилями, перейдя к исполнению баллад, написанных композиторами Tin Pan Alley, экзотических гавайских песен, ковбойских номеров и американо-ирландских ностальгических сочинений. В 1956 г. Уайтмен, будучи продюсером на радио и телевидении и отпраздновав пятидесятую годовщину пребывания в шоу-бизнесе, оценил новую звезду компании RCA следующим образом: «Мне кажется, у Пресли есть талант, хотя и требующий правильного обращения, но ему нужно работать над стилем, если он хочет оставаться на вершине, как Кросби или Синатра»[52]. И, с учетом особенностей своего времени, именно это Пресли и сделал.
Уточню: есть разные способы рассказать эту историю. Всякая история – отражение как минимум двух временных периодов (того, когда события происходили, и того, когда они были описаны), а также личного опыта рассказчика. Так что, говоря о появлении Элвиса, я рассказываю о 1950-х гг., глядя из тридцатого года эры хип-хопа и слушая его ушами человека, выросшего в 1960-е и 1970-е гг. Я могу приложить известные старания, чтобы понять, как именно он звучал, когда его голос понесся изо всех автомобильных радиоприемников в 1955 г., но даже в этом случае я неизбежно продолжаю помнить о тех балладах, которые связывают его с Селин Дион и которые я услышал тогда, когда мой вкус уже сформировали фолк-блюзовые фестивали. Некоторые из моих современников справляются с этим грузом довольно своеобразно: они рассматривают пластинки Элвиса, выпущенные на Sun, как творчество «настоящего» Элвиса, а баллады, записанные им на RCA, – как малозначимые коммерческие поделки, – и это вполне обоснованное эстетическое суждение. Однако оно не объясняет, почему и Hound Dog, и Love Me Tender больше месяца провели на вершинах хит-парадов в 1956 г.[53] Сказать, что нечто своевременно, то есть отражает свое время, значит сделать комплимент, равно как будет комплиментом и утверждение, что нечто – вневременное. Но то, что делает явление своевременным, обычно сильно отличается от того, что делает его вневременным.
В
Рокабилли (
Peter Guralnick,
Марио Ланца (Mario Lanza, наст. имя Alfred Arnold Cocozza, 1921–1959) – знаменитый американский тенор итальянского происхождения. –
Peter Guralnick,
Thomas A. DeLong,
Смысл этого пассажа в том, что здесь на одном временном отрезке сопоставляются «настоящий рок-н-ролл» (
