Но не это было самым обидным и горьким. Ведь он знал, как тяжелы ей ночные налеты визитеров, но не прекращал их. К тому же рационально мыслящая Екатерина Николаевна не могла понять, зачем люди обедают в два часа ночи, когда можно пообедать в два часа дня.
А ему непонятна была ее расчетливость, становившаяся все более мелочной. Еще в Москве, ожидая ребенка, она шила распашонки руками, хотя у нее была швейная машинка. Объясняла, что так меньше уходит ниток…
Даже ее заботливость выливалась в такие формы, что становилась в тягость. Л.П.Бреславец вспоминала, как Вавилов появился в Москве на каком-то не очень обязательном совещании, когда без крайней нужды никто не пускался в путь по перегруженным железным дорогам, где свирепствовал тиф. Увидев его, она ахнула. На ее вопросы Вавилов ответил с досадой.
– Да, я уже в вагон садился, а меня всё держали за фалды.
Было ясно, что за фалды держала Екатерина Николаевна.
Ее беспокойство более чем понятно. Но стремление удержать Николая ради его же безопасности лишь раздражало его. Отношения становятся всё отчужденнее.
Летом 1920 года, когда Вавилов с группой ученых и двумя ученицами отправился в путешествие вниз по матушке по Волге, она с полуторагодовалым Олегом вернулась в Москву – под заботливое крыло Александры Михайловны. Год с небольшим, прожитый ими вместе в Саратове, был для нее годом ссылки. Николай Иванович это сознавал и ее не удерживал.
В Государственном архиве Саратовской области сохранился документ под названием «Формулярные сведения», заполненный Леночкой Барулиной 10 апреля 1917 года, при прохождении практики на опытной станции. Документ обнаружила Маргарита Шашкина, любезно предоставившая его автору. В формуляре указано, что Е.И.Барулина, 1895 года рождения, дочь крестьянина, старообрядка, девица, окончила Саратовскую 1-ю министерскую гимназию; практику проходила в отделе полеводства, с 1 апреля по 6 августа 1917 года работала в вегетационном домике, за что получала 50 р. в месяц. Все графы формуляра заполнены на пишущей машинке, но дата окончания службы вписана от руки, – видимо, позднее[124].
Став преподавателем Высших сельскохозяйственных курсов, Николай Иванович активно вовлекал студентов в изучение сортового материала. Леночка уже имела небольшой опыт работы на опытной станции, и он поручил ей заняться двумя родственными бобовыми культурами: чечевицей и викой.
В теплых краях вика засоряет поля чечевицы, а с продвижением к северу вытесняет ее и сама становится культурной. Как сорнополевая рожь! Получалось, что такие вытеснения – закономерный этап в историческом развитии земледелия! В этом надо было разобраться и, в первую очередь, тщательно проработать систематику чечевицы и вики. Материал был обширный: коллекции, привезенные Вавиловым из Петровки, сборы его ирано-памирской экспедиции.
Леночка с большим старанием взялась за дело и прямо на глазах становилась «королевой» чечевицы. Николай Иванович поручил
ГАСО. Ф. P-2136, on. 1, д. 6, л. 17–17 об. Прислана автору М.Н.Шашкиной.
