Жозефине тогда исполнилось уже сорок шесть лет – годы страшные, кажется, непоправимые для любой женщины, и для императрицы тоже. Вместо красоты или того, что принимали за нее, у Жозефины осталась «наштукатуренная старость заслуженной султанши».
Все-таки Жозефина ни за что не соглашалась сдаться.
И у нее это получалось. Как говорит О’Меар: «Жозефина с большим искусством защищалась от нападений времени».
Жозефина прикладывала старания не только к своему лицу, но и к портретам, которые с нее писали. Стареть в жизни – еще куда ни шло… Но нельзя быть старой в глазах потомства. Необходимо оставить будущим векам лучезарное изображение молодости, блиставшей и исчезнувшей!
Личный секретарь Жозефины пишет миниатюристу Жану Герену:
«Байонна, 7 июня 1808 года.
Только что получил я, милостивый государь, те два портрета, о прибытии которых вы извещали меня письмом вашим от 29-го числа прошлого месяца. Я поспешил представить их императрице, которая поручила мне передать вам следующие замечания, а именно:
1) волосы чересчур черны;
2) яблочки щек и окружность носа требуют некоторой отделки;
3) нужно также поправить челюсть, которая выглядит слишком толстой и которой вообще желательно бы придать больше изящности;
4) воротник слишком высок, и верхняя губа, особенно по бокам, должна быть сокращена.
Таковы маленькие изменения, оказавшиеся необходимыми для достижения полного сходства.
Прическа и наряд никаких поправок не требуют.
Ее величество императрица желает, чтобы вы сделали ей с этого портрета копию чрезвычайно малых размеров, как бы для кольца.
Имею честь быть вашим покорнейшим и смиреннейшим слугой,
Ж.М.Дешан».
Вернемся к вопросу, оставшемуся без ответа. За что Бонапарт полюбил Жозефину?
Она не имела связей, не отличалась умом, не была безупречной красавицей…
Бонапарт полюбил Жозефину, потому что полюбил. И этим объясняется всё.
Для Бонапарта она – сначала и потом, увядшая, с преждевременными морщинами – являлась олицетворением любовного идеала, истинной эссенцией женского сладострастия.
«Хотя она и потеряла всю свою свежесть, она нашла средство нравиться ему, а ведь хорошо известно, что в любви вопрос “почему?” является излишним, любят, потому что любят». Чье же перо подписалось под этим неоспоримым выводом? Перо Мармона! Разве не для того это случилось, чтобы доказать: иногда ненависть отлично умеет отдавать должное справедливости.
А что же Бонапарт?
Мармон сообщает нам, какой нежностью окружает он воспоминания о Жозефине. «Он думал о жене не переставая, желал ее, ждал ее с нетерпением… Никогда любовь более чистая, более истинная, более исключительная не владела сердцем мужчины».
Бонапарт никогда
