обозом. Нашли через день на выезде из города. Цыгане Хавьера отдавать не хотели – спрятали в деревянном ящике в кибитке со своим барахлом. Пока шёл обыск, мальчуган начал задыхаться и подал голос. Полицейский инспектор тогда сказал, что, если бы мальчика успели увезти в пампу, о ребёнке можно было бы только молиться. Отец Хавьера, потомок испанских завоевателей, тогда задал такую порку бродяжке, что жестокости черноглазого Рикардо удивилась даже его русская жена. А уж она-то видела, какие наказания бывают за детские непослушания. О розгах и многочасовом стоянии на жёстком горохе в русской общине знали все. Порка оказалась действенным методом воспитания, хотя энергии в Хавьере не уменьшила. Он учитывал фактор родительского беспокойства, но с тех пор его проделки стали изощрённее. Все его идеи витали вокруг личного авантюризма, правда, с возрастом он стал рациональнее и расчётливее. Говорили, что Хавьер водит знакомство с сомнительными личностями, что пару раз его даже вызывали в полицию на беседу, но всё это были слухи. Чем жил Хавьер на самом деле, не знал никто. Одноклассники предпочитали не связываться с ним в спорах и дискуссиях, он по любому поводу находил аргументы в свою пользу.
У Мигеля не было другого выбора, кроме как согласиться. Он представил, какой бы сейчас вой поднял Хавьер на весь университетский класс. Кричал бы, что он, Мигель, трус, балда и маменькин сынок. Перед Софией было бы неудобно. Она как раз ждёт от него подвигов, даже слепой Бернар, который играет на аккордеоне на улице Каминито, и тот знает, что Мигель ухлёстывает за Софией Сальгадо.
– Ладно, поеду с тобой, – согласился Мигель. Это могло быть и вправду хорошим путешествием. Тем более, он давно не выбирался из Байреса, если только к деду в казачью станицу, но это не считалось. А ещё Мигель хотел основательно поговорить с Хавьером в этой поездке. Друг он или не друг, то братается, и всячески намекает, что он тоже с русскими корнями, то подставляет на глазах у всей компании и ехидно подшучивает, как будто он, Мигель, последний simp15.
Конечно, он в тайне надеялся, что охота за монстром Науэлито – бредовая фантазия приятеля и он её благополучно забудет через несколько дней. Однако Хавьер ничего не забыл. Пришлось Мигелю собирать рюкзак.
Сначала от Байреса ехали на рейсовом автобусе, а потом до Санта Роса их согласился подвезти Фернандо, молодой гаучо, который лихо управлял грузовиком, настолько разболтанным и старым, что Мигелю казалось, вот—вот дощатый кузов оторвётся от кабины и заживёт своей жизнью на бескрайних просторах пампы. Фернандо всю дорогу рассказывал байки, при каждой ухмылке обнажая золотой зуб. У местных парней золотой клык считался знаком благополучия и определённого статуса в компании. Рассказав почти всё о своей жизни, Фернандо перешёл к девушкам. «Лаура была моей первой девушкой, парни. Вы бы знали, как она целуется! Божественна, братцы, божественна! Кто из вас знает, что такое любовь? Такая, чтоб забыть всё на свете, чтоб бежать и бежать без оглядки,
Simp (разг.) – простак, недотёпа, простофиля.
