глаза у него слипались, голову тянуло вниз. Ситуация была неловкая, не мог же он попросить её уложить его спать. А Нинка будто проверял его на прочность, пристально смотрела и задавала вопросы.
– А Флинт это чего такое?
– Ну, так, навроде прозвища. Мне пацаны его в универе дали. Я привык уже, кажется, что настоящее имя.
– Мудрёно. У нас так собаку бы назвали.
В этот момент, словно почувствовав, что речь зашла о собаках, залаял цепной дворовый пёс. – Пришёл что ли кто? – спросил Флинт.
Нинка посмотрела в окно:
– Сборщики опять пришли, на ночь глядя. Ой, как надоели они! Повадились, как будто им мёдом здесь намазано.
– Какие ещё сборщики? – не понял Флинт.
– Ну, барахольщики. Ездят по деревням собирают всякий хлам. Старые вещи, книги, иконы, – Нинка накинула платок на голову. – Пойду их провожу вон. Митька им на прошлой неделе старую материну машинку продал и пообещал с три короба, вот и ходят теперь. Надоели.
Нинка вышла в сени, Флинт облегчённо откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Дело шло к тому, что он просидит с неутомимой хозяйкой до утра. Надо вздремнуть хотя бы минут пять, пока она разбирается с заезжими старьёвщиками.
Проснувшись, он сначала не мог понять, где находится. Нинка спала рядом, обняв его мягкой рукой. В окне едва занимался рассвет, но ещё светила луна, Флинт увидел, как Нинка улыбается во сне. Она была в ночной рубашке, а её полная грудь упиралась ему в плечо. Он осторожно поднялся на руках. Джинсы и майка были аккуратно сложены тут же, на стуле. «Сколько же сейчас времени? – подумал Флинт – Часа четыре уже есть?». Оделся, прошёл в кухню, где—то здесь должен быть рюкзачок с вещами. Вот он, вроде всё на месте. Бесшумно на цыпочках пошёл в прихожую, но тут за спиной раздался Нинкин голос:
– Там, на столе, я пирожки разогрела. Возьми, в дороге съешь, студент. Пса я со двора увела, не боись, – а потом как—то мягче, даже с улыбкой. – Хороший ты какой!
– Спасибо, – растерянно сказал Флинт. Взял со стола тёплый свёрток и хлопнул дверью.
Та летняя поездка в Вознесенское. Ему запомнилась хорошо. Флинт потом полдня медитировал, чтобы восстановить её по минутам. Сельпо, Митяй, ночь с Нинкой. Что же между ними было? Это вопрос ему покоя не давал, ну не помнил он ничегошеньки, что было с момента, когда он заснул за столом, а проснулся в постели с хозяйкой. Словно вырубили у него память именно на этом месте. И стыдиться вроде не за что, не было повода для стыда – уговаривал себя Флинт.
Зато старика он запомнил хорошо. В планах—то было дойти до станции и на первой же «внутренней» электричке уехать из Вознесенского поскорее. Но случилась еще одна встреча со странным стариком. Он поджидал Флинта на станции, в маленьком зале ожидания. В ранний час там не должно быть ни души. Ну, кому приспичит в пять утра ехать из Вознесенского в город? Флинт сначала подумал, что и станция—то закрыта.
