выпуская невысокого мужчину лет двадцати пяти. Одежда на нем была помята и изорвана, кое-где проступали кровавые пятна; сам он светлокожий, с хорошо развитой мускулатурой, волосы и борода черные. Он бешено скалился и озирался по сторонам, тяжело дыша, немного согнув спину, будто готовясь тут же наброситься на любого из окружающих и вцепиться ему в глотку.
Взгляд этого человека не понравился Браницкому, было в нем что-то, выдававшее звериную сущность. Только так смотрят хищники, пусть и готовые к последней схватке с врагом, превосходящим по силе. Помимо этого в нем читалась непомерная преданность, граничившая со слепым фанатизмом.
Он поднялся по ступеням и упал на колени перед слепым, припадая к его ногам.
– Я благодарен тебе за то, что ты не позволишь мне умереть связанным и приведенным к тебе насильно, словно скот, – его голос очень низкий и глухой, под конец дополнился рычащими нотками, – этим ты оказал милость своему рабу. Ты есть высочайшая справедливость.
Нинурта едва заметно кивнул, и Гейрт приподнялся.
– Лишь самая горячая любовь делает человека безумным, Аремус, вина твоя неоспорима и подтверждена всеми собравшимися. Впервые за всю историю Лагеша, ты пролил невинную кровь ради того, кто отрицает всякое насилие, прикрываясь моим именем, ты утолял собственную гордыню и жажду убийства. Признаешь ли ты это?
Гейрт молча кивнул, глядя на слепого с неимоверной тоской, при этом слабо улыбаясь:
– Я не поступил бы так, не желай ты этого, но я готов принять смерть от тебя, если ты так рассудил.
Нинурта не ответил и легко коснулся лица Аремуса, невесомо проведя по коже пальцами, чувствуя холодную влагу одинокой слезы, пробежавшей по щеке Гейрта.
– Прости меня.
Едва слепой прошептал эти слова, как Гейрт тяжело осел на пол, хватаясь рукой за сердце. Несколько мучительных минут он корчился в агонии, тяжело хватая ртом воздух и хрипя, но мучение это продлилось недолго. Вскоре человек, носивший имя Аремус Гейрт был мертв.
Браницкий успел поймать на себе удивленный взгляд Каима Эхнади, который казалось бы, заметил его рядом со слепым, но понять этого он не успел. Тьма поглотила его, унося прочь из странного города, окруженного стеклянной ловушкой, где не менее странный слепой царь, носящий имя Нинурта, вершит людские судьбы и правит своим народом на протяжении тысячелетия.
XII
Пробуждение было крайне неприятным. Браницкий с трудом разлепил веки и тут же застонал от сильной боли, пронзившей затылок. Голова гудела так, будто по ней несколько раз ударили чем-то очень тяжелым. Он хрипло прокашлялся, чувствуя жжение в пересохшей глотке.
Картина перед глазами сформировалась не сразу, первое, что он увидел, было желтым пятном, принявшим форму люстры, слева мерцали отблески каминного огня. Не без труда Саша определил, что находится в собственной спальне. Он чувствовал онемение в конечностях, попытавшись пошевелить пальцами,
