style="font-size:15px;"> Все это произошло в течение каких-то пяти секунд.
Я настиг его в тот момент, когда он был уже у кабины. Казалось, что он совсем меня не видит, настолько полной была его сосредоточенность на девушке.
Я ударил его в панике, не собравшись. Однако мне удалось вложить в удар достаточно силы. Он пришелся в висок и сбил его с ног, но несколько запоздал: лезвие полоснуло ее руку. Я увидел, как потемнел рукав свитера. Она отпрянула к стене и, медленно сползая на пол, скрылась за столом. Все это я видел краем глаза, так как все время не выпускал убийцу из поля зрения. Он с трудом поднялся и, обретя равновесие, двинулся вперед, по-прежнему не обращая на меня никакого внимания. Его совиные глаза были прикованы к кабине.
К тому времени когда он достиг стола, я успел собраться и был готов сокрушить его. Удар попал точно в нижнюю челюсть. Широко взмахнув руками, перевернув стол, с которого с грохотом свалилась посуда, он стукнулся спиной о стенку и сполз на пол.
Он лежал на спине, оглушенный, но по-прежнему крепко сжимая окровавленный нож. Я прыгнул вперед и наступил на его руку. Пришлось надавить на запястье дважды, прежде чем кисть разжалась. Схватив нож, я отшвырнул его в другой конец комнаты.
Со змеиным шипением, качаясь, он поднялся с пола и ринулся на меня в страшном порыве. И не успел я размахнуться, как он уже повис на мне, вцепившись ногтями в лицо, а зубами в горло. Кое-как я сбросил его, но он ринулся снова. Изловчившись, я ударил его снизу в подбородок. Удар был настолько-сильным, что мне показалось, будто я раздробил кулак. Его голова дернулась и чудом удержалась на плечах. Он пролетел через всю комнату, круша мебель и посуду, ударился о стену и распластался на полу. Так он остался лежать, подбородком вверх, сдавленно и часто дыша.
Вытаскивая из кабины стол, я слышал, как Расти кричал в трубку, вызывая полицию.
Рима сидела на полу. Из рукава вытекала кровь, образуя лужу. Лицо побелело, большие глаза неотрывно смотрели на меня. Зрелище, по-видимому, было ужасным: ногти маньяка оставили на моем лице четыре глубокие царапины, которые кровоточили так же сильно, как рана Римы.
– Здорово он вас? – спросил я, присаживаясь на корточки.
Она покачала головой:
– Со мной все в порядке.
К моему удивлению, голос ее был совершенно спокоен. Ужас, обезобразивший лицо, тоже исчез бесследно. Затем взгляд ее скользнул мимо меня, на лежащего без сознания преследователя. Она смотрела на него как на отвратительного волосатого паука, неожиданно появившегося на постели.
– Не беспокойтесь, – сказал я. – Он не скоро придет в себя. Вы можете стоять?
– У вас кровь течет…
– И не надо обо мне беспокоиться.
Я протянул ей руку. Ее рука была ледяной, она с трудом поднялась на ноги и прижалась ко мне.
В это время дверь распахнулась, и в бар с шумом влетели двое полицейских.
Увидев
