тебя вызванивать!
– Вызванивать? А что случилось?
– Да тут какая-то странная женщина заходила, – пожала плечами мама. – Бормотала что-то бессвязное, потом сказала, что ей нужно срочно возвращаться в Кронштадт…
– В Кронштадт?! Так это, наверное, была Людина тетя!
– Какая такая Люда? – спросила мама. – Ты мне ничего не говорила, не предупреждала… Да ты вообще в последнее время со мной разговаривать перестала, дочь: я сижу тут, какие-то люди приходят, а я вообще не в курсе! В общем, эта женщина передала тебе письмо. Я его, разумеется, не читала – оно запечатано, да и вообще я чужих писем не читаю, но, Агния, что происходит, скажи на милость? Это опять связано с твоим пресловутым ОМРом, да? Знаешь, я бы предпочла, чтобы ты все-таки ставила меня в известность о том, чем занимаешься, чтобы я, принимая людей и звонки по телефону, не чувствовала себя полной дурой!
Не слушая маму, я вскрыла конверт и сразу же узнала почерк Люды: я списала у нее столько лекций в свою бытность в меде, что ни за что не смогла бы забыть руку своей подруги!
«Дорогая Агния, – писала она, – надеюсь, что мы встретимся, как и планировали, но у меня есть еще одно дело, которое нужно решить до того, как я смогу поговорить с тобой. Если все пройдет благополучно, то я все тебе расскажу. Если же со мной что-то случится – неважно что, – то обещай присмотреть за Денисом. Он, конечно, считает себя взрослым, но может натворить немалых дел, оказавшись без моего пригляда. В общем, надеюсь, что ты никогда не прочитаешь это письмо. Целую, люблю. Люда».
Листок задрожал у меня в руке, и мама, все еще стоявшая рядом, с тревогой спросила:
– Что такое? Плохие новости? Ну, я как чувствовала, что эта тетка не к добру явилась! Странная такая, все оглядывалась, точно за ней черти гнались…
– Да нет, ма, – покачала я головой, сворачивая записку. – Она вовсе не странная, просто у нее большое несчастье случилось. И у меня – тоже.
Я рассказала о том, что произошло с моей подругой. Конечно, она вспомнила Люду, ведь мы иногда приходили домой, чтобы позаниматься вместе. Помнила она и ее сына, хотя видела всего однажды.
– Боже мой! – пробормотала мама, массируя пальцами виски. – Что же такое творится на свете?! Совсем еще молодая женщина… Что могло заставить ее покончить с собой?
– То-то и оно, мам, – вздохнула я. – Не верю! Мне нужно с кем-нибудь поговорить. С кем-то, кто…
И тут я вспомнила про Карпухина. Майор являлся координатором Отдела медицинских расследований от следственных органов со дня его создания. Лицкявичус, глава ОМР, доверял ему безоговорочно, как и каждый из нас. Да, конечно, гибель Людмилы не имеет никакого отношения к отделу, но Карпухин, по крайней мере, мог бы помочь мне выяснить, в каком направлении движется расследование. Едва эта мысль пришла мне в голову, как я начала успокаиваться. Единственное, что несколько удивляло и настораживало меня, так это скорый отъезд тети Оли. Неужели у нее внезапно
