назовите.
Когда обедаем, испытываю особые муки. Серафима Ильинична совершенно не разжевывает пищу, а сразу глотает ее. А я, наоборот, только и двигаю челюстями. Она сразу:
– Включил зуборезку?
Не выдержал я:
– А вы, Серафима Ильинична, не скажу, что жадные, но не желаете вставить себе зубы: из экономии. Даже редьку через мясорубку пропускаете.
– А ты подумай, если есть чем, сколько стоит нож мясорубки и сколько челюсть, даже две челюсти.
Я с детства прыгаю с парашютом, поэтому и взяли на полярную станцию. Приходилось опускаться на плавающие льдины. Бывало, и промазывал, и стропы зубами перекусывал.… Когда вдвое прибавили плату за воду, Серафима Ильинична предложила мне делать прыжки в трусах. Туч, объяснила, много, есть и дождевые. Заодно и помоюсь. Достала. Решил я вообще не раскрывать парашюта, иначе как избавлюсь от нее. Не поверите, настроение поднялось, впервые песенку запел: «А нам все равно, а нам все равно…» Лучше бы не пел, чем вызвал подозрение.
Выпрыгнул из стратосферы, чтобы наверняка. Пронеслись кучевые, перистые облака, быстро приближалась земля, а значит, и кончина, без немощей, без болезней.
Но, вдруг, слышу:
– Ну-ка, носастенький, дергай за кольцо, куда это ты собрался?
Теща, боже мой. Забыл, что Серафима Ильинична работала в областном аэроклубе.
– Да, никуда, просто это затяжной прыжок.
– Ну, ну, – вижу, не разжимает она пальцы, крепко держит за ремень. Впервые я почувствовал осязаемое уважение к теще.
Объявил голодовку
– Давай, поднимайся, рабочий народ, вставай на борьбу, люд голодный.
В комнате никого не было, поэтому Василий спросил:
– Голос слышу, а тебя не вижу, ты кто? Невидимка? Меня теперь ничем не удивишь: свет обгоняем, в виртуальный мир заглядываем.
– Ветер я, и не по улице гонялся, где много пыли, увидел бы, а ветряки крутил, паруса надувал, теперь полежать хочется.
– Не хвались, иногда часами воешь в трубу, не даешь спать.
– И вы, люди, не из плюсов сложены. Вот ты, лежишь сутками напролет без дела.
– Я объявил голодовку.
– Слышал, слышал, все сороки трещат об этом, а чего ты добился? Только туалеты чище стали.
– Хочу, чтобы была справедливость – во всём.
– Права пословица: кто не работает, тот не ест.
– Не ест? Везде он летает! Посмотри на Симфероповичей, толще бегемотов, младших на руках до машины доносят. А ворует один старший Симферопович.
– Зависть тебя съедает. Ты для бомжа тоже богач: и квартира есть, и спишь не на полу. Представь, он объявит голодовку. Что смеешься?
– Как он может ее объявить, если все время голодает.
– Не умничай, давай поднимайся, теперь я прикорну на мягкой перине.
– Сказал же, не встану.
– Слушай, оппозиционер, а на что ты живешь? Смотрю, мебель у тебя
