писатель какой?
– Народных на пальцах пересчитаешь. Вот поставят тебе огромный до небес памятник, все равно он будет просто камень. Вот в чем смысл. Так и статуя теще: с оторванным носом она стоит или без оторванного, кому до этого есть дело.
– Коль, а ты еще и мудрый у меня, лоб, как у Ленина.
– За величину лба, Зин, памятники не ставят. Был бы я выше идолов на острове Пасхи.
– Почему?
– Они же на туловищах стоят.
– Хорошо, Коль, у меня лба не увидишь, в нос пошла.
– Я и говорю, подозрительно: у отца твоего вообще не нос, а прохудившийся валенок.
– Коль, а можно тебя попросить?
– Как будто ты вчера ничего не просила.
– Когда я умру, укороти мне нос.
– На трупе?
– На памятнике, чтобы не звали носатой.
Интеллект-механизмы
– Вам не кажется, друзья, что мы делаемся похожими на людей? – моргнул красными глазами робот атлет, обращаясь к таким же интеллект-механизмам.
– Не во всем, – ответил похожий на Пушкина киборг.– Количество израсходованной нами нервной энергии определяется цветом глаз. Вот ты, вчера был голубоглазым. В чем дело?
– Хозяйка под домашним арестом, кавалеров к ней не пускают, поэтому и покраснели.
– Всеми орудиями пользовался?
– Если бы. Самые эффективные конфисковали, чтобы ужесточить условия пребывания под арестом.
– А у меня глаза белые, угадайте, почему? – спросил высокий худощавый робот.
Кто-то засмеялся:
– Кипятком окатили?
– За Ивана Ильича на работу хожу, а он спит до обеда. Заказал себе двойника и забавляется. Его предок, говорит, на печи сидел, не блистал умом, а царевичем стал.
– И меня так запрограммировали: за своего хозяина диссертации и научные труды пишу, преподаю в четырех институтах, прадочерей Пенелопы для него вычислил, а сделать такое в современном обществе, сами знаете, почти невозможно, но глаза не белеют, наоборот, темными становятся, – перебил маленький машино-человек.
– Ты, Чип, трудишься в спокойной обстановке, если имеешь дело, то только с компьютером, а я – с ядами и без противогаза.
– Химреактивы глаза выели? – снова засмеялся кто-то.
– Не смеяться, плакать надо, – ответил двойник Пушкина.
– Как ни пыжься, не вспотеешь, как ни печалься, не заплачешь, – заметил философски атлет.– Действительно, переживания определяют цвет наших глаз, и не случай но, видимо, прячет взгляд Соломон Абрамович.
– Соломон Абрамович отсидел две пятилетки за своего шефа, лес рубил, лично дюжину заросших сопок в гигантских ежей превратил. Глаза у него потрескались от мороза: веки застывали и не закрывались, – сказал Чип.
– Все на зоне знали, что я двойник, но только посмеивались. Миллиардер построил в тайге для охранников дом свиданий, куда
