особой красоты в высохшем море. Но ощущение другой планеты, к сожалению, есть.
– Это просто очень удобное внушение, – сразу заводится Философ. – Можно внушить себе, что катастрофа происходит на другой планете и к нам не имеет никакого отношения. Мы ведь живем далеко, отсюда не видать.
Птица недовольно выпячивает губки:
– Да здесь люди сами ничего не хотят! Что ни скажи, все только смотрят как на ненормальную, – жалуется она. – Им самим, кажется, Арал не так уж и нужен, если соглашаются жить в таких условиях. Почему бы им самим не воевать за свой Арал?
– Потому что в этом нет смысла, – пожимает плечами Философ. – Они способны из песка воду выжимать, могут копить воду, могут ее экономить, но бороться и призывать к наполнению Арала не станут. Не их забота. Они считают, что это небесная катастрофа, «фалокат», и не людское это дело, а божеское. Этакий локальный фатализм.
– А может, это не фатализм, а просто необходимость жить и работать? Нельзя же одновременно думать, чем накормить детей, и бороться за наполнение Арала! Они просто привыкли жить насущными проблемами, а не вопить о своей беде на весь мир, – я смотрю на двух мальчиков поодаль, и они приветливо улыбаются мне в ответ. Видимо, привыкли к общению с любопытствующими туристами.
– Зачем же работать над насущным, если нет будущего? – сердито вопрошает Философ. – Здесь положение настолько плохое, что лучше уж вопить на весь мир, чем ничего не делать. А они зациклены на ежедневных бытовых хлопотах. Либо уезжают, либо приноравливаются к обстоятельствам.
Он смотрит, как мальчишки бойко окружают оробевших туристов, чуть ли не насильно впихивая им какую-то туристическую дребедень. К нам даже не подходят – видят, что ничего не купим.
– Может, это потому, что обстоятельства не за один день появились… – рассуждает ожившая Птица. – Арал не за один день высох, это был долгий процесс. Сначала они привыкли к одному неприятному обстоятельству, а потом постепенно привыкли ко всему и стали просто бороться за выживание.
– Ого, какие у нас умные мысли, – с иронией говорит Философ. – Видимо, общественная деятельность прекрасно развивает мозг.
Пока они так пикируются, я ухожу в сторону. Позади лежит городок, засыпаемый песками, а впереди, нереально близко – куски старого металла, еще помнящие прикосновения морских волн. Вспомнились склеенные черепки в музее, и даже странно, что между мной и этими мертвыми кораблями нет прозрачного стекла. Этот город уже сам музей – памятник погибшего моря-озера. И всё здесь – экспонаты: и люди, и туристы, и корабли, и даже вечный соленый песок.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить
