style="font-size:15px;"> Сухощавый. Среднего роста. Всегда аккуратно подстриженный, с небольшими усами, он, ласково, с лёгким смешком, называл меня «Кёр-оглы» (или «Керьглы-торникс» (арм.) – моя внучка Кёроглы). Кёроглы – это полулегендарный борец за справедливость.
Его я запомнила уже седым, всегда уравновешенным, спокойным, с внимательным взглядом.
Каждое утро он очень долго и очень тщательно мылся (в отсутствии ванны и горячей воды!). Этот ритуал никому нельзя было как-то прервать или убыстрить. Даже бабушка, когда она торопилась отправить его на рынок за покупками, ворчала на него тихо.
Морозы в Тбилиси бывают редко. Соседи, в их маленьком дворике, много времени проводили на балконах, на самом дворе и, отправляясь за покупками, дедушка церемонно здоровался с ними, говорил комплименты соседкам, расспрашивал о детях, о семейных делах. Соседи охотно делились с ним.
Теперь я понимаю, что он очень нравился женщинам. «Какой он у тебя – настоящий мужчина» – с восхищением сказала о нём Лючия, жена Кадыра Абдурахманова, которая с мужем объехала весь свет и о которых я напишу позднее. Мы с дедушкой встретились с ними на площади Ленина (теперь площадь Свободы). Он любезно поцеловал руку Лючии, поговорил с дядей Кадыром. Ничего особенного. Но почему-то эта интересная пара запомнила его, часто вспоминала и передавала привет.
Когда я в первый раз поехала в Москву на практику, а Москва была тогда единственным городом в СССР, где можно было купить всё, что продавалось в стране, дедушка попросил меня купить маленькую расчёску для его лохматых бровей. Я очень удивилась такой просьбе. К тому же даже не знала о существовании такого предмета. Когда я очень осторожно спросила о такой расчёске у продавщицы универмага «Москва», что на Ленинском проспекте, та, к моему изумлению, запросто дала мне маленькую расчёску длиной ~2см. Дедушка был очень доволен.
Помню ещё случай. Как-то в Тбилиси завезли венгерский ситец, с замечательным синим рисунком. Кто-то из моих милых родственниц (мама или бабушка) купили мне отрез на платье. Бабушка очень постаралась и за один день быстро сшила мне платье. Чуть приталенное, с небольшим воротничком. Это платье мне, 12—13 летней, казалось чудом красоты. Я никогда не уделяла одежде много внимания, но это платье я помню и сегодня.
В восторге, не замечая, что дедушка сидит в комнате и наблюдает за мной, я в очередной раз примерила уже готовое платье и завертелась около зеркала. Вдруг услышала тихое покашливание дедушки и его слова: «Как я тебя жалею». Я возмутилась: «Почему?!!». «Потому что» – услышала ответ, «когда я утром надевал костюм, то к обеду менял его, хотя знал, что вечером, перед тем как пойти в клуб, я его сменю. А тебе бабушка, совсем не классная портниха, сшила ситцевое платьишко и ты счастлива. Эх, если б были прежние времена, ты у меня была бы одета совсем
