Но дядя был непоколебим.
Когда началась Великая Отечественная, он был вторым секретарём райкома партии в Тбилиси. Видимо, у него была бронь, и он не был мобилизован в первые дни войны, как мой отец. Но сидеть в Тбилиси дядя Датико не хотел и начал добиваться возможности пойти на фронт добровольцем. Добился. И отправился воевать. Воевал он сравнительно недолго. Ещё до окончания войны вернулся домой с тяжелейшим ранением. Фашистская пуля застряла в сердечной сумке. С этой пулей он и жил, ведь тогда операции на сердце ещё не делали. После войны в СССР начали организовывать совнархозы (в республиках тоже), в т.ч. и совнархоз по иностранным делам. И дядю назначили то ли председателем, то ли заместителем председателя этого самого совнархоза.
Мне кажется, что тогда республиканские совнархозы мало что решали в иностранных делах, но принимали иностранные делегации и устраивали им банкеты, водили их угощаться в рестораны.
Тогда в Тбилиси лучшим рестораном считался тот, который располагался на вершине горы Мтацминда, у верхней станции тбилисского фуникулёра. В тот раз, как мне рассказала тётя Надя, приехали французы. Их и повели на фуникулёр. В какой-то момент народ пошёл танцевать. Пригласил на танец француженку и мой дядя. Но скоро извинился, перестал танцевать и сел в уголок, в кресло. Когда все начали снова усаживаться за стол, начали звать Давида Семёновича. Он уже не дышал. Война догнала и убила его через несколько лет, уже в мирное время.
Хоронили его с военным оркестром. В то время это было знаком большой почести. В нашей семье так похоронили дядю Датико и Аршака Александровича, мужа тёти Ани, средней сестры мамы. Оба они действительно много потрудились на своём веку, и воевали достойно. Я их и сейчас вспоминаю с большим уважением, я ведь знаю как они относились к жизни и к своим обязанностям.
После окончания аспирантуры я приехала в Тбилиси, стала работать старшим научным сотрудником. Быстро организовала на основе проводимых мной работ и с помощью Юрия Татуловича Джермакяна лабораторию и стала зав. лабораторией. Но не долго. В институте (ГрузНИИТП – Грузинский НИИ текстильной промышленности) учёным секретарём тогда работал Чиковани Василий Еремеевич, кандидат химических наук, интеллигентнейшая личность, но, увы, возраст его перевалил за 75 лет и в сочетании с приобретёнными болезнями (гипертония и т.д.) делали невозможным его частые командировки в Москву, напряжённую, довольно насыщенную работу в Тбилиси. И он попросил перевести его на более спокойную работу, не связанную с необходимостью частых командировок. Стал вопрос о новом учёном секретаре. И тут мою кандидатуру (о чём я узнала позднее) настоятельно рекомендовал директору С. Амашукели – зам. директора института. Меня вызвали к директору и предложили эту, несомненно, почётную, но, поверьте, довольно трудоёмкую, должность. Я, к удивлению директора, не смогла дать ответ. А дело было в том, что я узнала, что жду первенца. А это означало, что
