всё в порядке?
Она смотрела на меня тревожным взором, и вдруг разразилась громкими рыданиями, давая выход чувствам. Накопившееся нервное напряжение трясло и мои руки.
– Ну-ну!.. Не надо!.. Всё хорошо, – попытался успокоить любимую я, крепко прижимая её к своей груди и нежно гладя по волосам. – Слышишь? Всё уже позади. Ты же у меня храбрая девочка! Правда?
– Что… что это было, Максим? – всё ещё всхлипывая, спросила Юли.
Хотел бы я это знать! Но, чтобы не волновать её ещё больше, спокойно, как будто речь шла о пустяке, ответил:
– Видимо, какие-то неполадки в двигателе. Здесь такое часто встречается. Успокойся. Всё уже позади. Мы с тобой живы. На нас нет даже царапины!
Она подняла ко мне лицо, посмотрела покрасневшими от слёз глазами. Растерянно спросила:
– Как же нам теперь быть, Максим? Как мы доберёмся теперь до Линь-Шуй?
– Ничего, как-нибудь доберёмся.
Я осмотрелся по сторонам. Темнело. Ночь наступала стремительно и неуклонно. Нужно было что-то предпринимать, иначе скоро кромешная темнота накроет всё вокруг, и мы останемся в ней посреди степи. Заброшенный город казался вполне подходящим местом для ночлега, но какое-то до конца не осознанное предчувствие, предостерегало меня входить в него. В конце концов, пересилив себя, я решительно выпрямился. Положение наше было не очень обнадёживающим. При мне остался только пистолет с запасной обоймой. В специальном отсеке наших кресел я нашёл несколько сигнальных ракет. Там же должны были находиться сухие пайки, вода и микрорации – всё это на случай аварии. Но ничего этого я не нашёл. Окажись мы в подобной ситуации на Земле, помощи долго жать не пришлось бы. Нас вскоре нашли бы через спутник по сигналам «тензорных скринов», мнемозапись которых хранилась в наших нашейных вольфрамовых медальонах. Здесь же, на разорённой войной планете, в условиях многолетней неразберихи и неуклонного запустения, подобное было просто невозможно – ни спутников, ни спасателей здесь не было и в помине. До нас никому здесь не было дела, и полагаться теперь приходилось только на самих себя. Ожидать, что кто-то вдруг окажет нам помощь в этом безлюдном и пустынном районе, значило тешить себя несбыточными надеждами. Я прекрасно понимал это. Юли тоже понимала, в каком положении мы оказались, и, к моей радости, старалась держаться бодро. Сейчас она растерянно следила за мной, вытирая ладонями мокрые от слёз щёки.
Я взял её за руку.
– Пошли!
– Куда? – изумилась она.
– В город. Не ночевать же в степи!
– А нас кто-нибудь пустит к себе на ночь?
Её детская наивность заставила меня улыбнуться.
– Нет. Но это и не важно.
Она удивилась ещё больше.
– Там никого нет, – пояснил я. – Это мёртвый город, понимаешь?
Юли
