порой, нету предела! Вот оно, как получается…
– Да, о ком ты говоришь, чёрт возьми? – не выдержал я.
– О ком? Да, о ней, о невестке товарища моего, Хо! О ком же ещё? Ведь это она тогда вышла замуж за Наоку!
– Как?
– А вот так! Давно он по ней сох-то! Видать, сильно она его за живое задела, раз он и друга из-за неё предал, и отца в могилу свёл. Наока отец-то прознал про всё это и, поговаривали, сильно недоволен был на сына, потому как твёрдых принципов был мужчина. Видать, в тот день они и повздорили из-за этого самого. Хотя, конечно, и власти Наоке-младшему тоже хотелось не меньше. Вот он дорогу себе и расчищал тогда, как мог… По большому-то счёту, и её я тоже понять могу, хотя Хо мне и друг. Не имеем мы права осуждать её тепереча. Вот оно как. Тяжело ей тогда было, одной-то на всём белом свете. Опять же, и о ребёнке подумать надо было…
– Постой! – снова перебил я его. – О каком ребёнке ты тут говоришь? У Наоки, что есть дети?
– Да, дочка, – кивнул Кулак. – Славная девочка! Вся в маму – такая же красавица!.. А ты не знал как будто?
– Нет. Откуда? – Я уже совсем ничего не понимал.
– Ей вот уже скоро девятнадцатый годок, как пойдёт. Викки её зовут. Славная девочка! – повторил староста с какой-то особой теплотой, но я не придал этому значения, занятый своими мыслями. Произнёс в раздумье:
– Странно, но я никогда не слышал о том, что у Наоки есть дочь…
– А это и не его дочь! – неожиданно выпалил Кулак.
– Как это? – ещё больше удивился я.
– Ты, что плохо слушал меня? – Кулак вперил в меня мутный взор. – Я же тебе сказал, что невестка Хо ждала дитё! Наока взял её в жены уже в положении. Не знаю я, почему уж так вышло: то ли любил он её так сильно, то ли какие ещё причины были у него… Только девочку он потом своей дочкой назвал.
– Постой! Значит дочь Наоки на самом деле ему не дочь? Викки родная внучка Хо?
– Ну да! – кивнул Кулак. – А я-то тебе, про что толкую битый час?
– Вот это дела! А Хо знает об этом?
– Нет, – помрачнел Кулак. – Не известно ему об этом ничего.
– А если узнает, как ты думаешь, что он сделает?
– Ни к чему всё это, – печально покачал головой Кулак. – Да и откуда ему узнать-то?
– Значит, он всё-таки жив? – Я пристально посмотрел ему в глаза.
Кулак понял, что проговорился и нервно отхлебнул из своей кружки, пряча от меня мутные глаза.
– Послушай, Кулак! А как ты относишься к революции? – сам не знаю зачем, спросил я его.
– К революции-то? – прищурился староста. – А никак не отношусь!
– То есть?
– Это у вас там, в столицах, все спорят, как власть делить. А мне и до революции жилось не плохо… Опять же, поезд ходил! А теперь нету его вон уже, почитай, третий месяц как нету! Жрать ребятам нечего! –
