табор. Лесопосадку рядом с площадкой заполонили автобусы и вагончики, служащие гримерками и костюмерными. Разбили палатку «Буфет». Между высоченными березами стали появляться провода, прожекторы, куча каких-то арматур и конструкций, название которых Варя не знала. На краю обрыва курили в белогвардейской форме двое мужчин, а рядом сидел парень на черном большом ящике и болтал по мобильному телефону. Варю такие картинки забавляли. Все ей было ново. Она рассматривала происходящее глазами ребенка. Только дети могут искренне удивляться и бесстрашно познавать мир, признавая, что чего-то не знают.
Варя продолжала рассматривать со спины двух мужчин в офицерской форме, которые о чем-то беседовали на берегу. Оба были высокие, но один худой, а другой широкоплечий. Худой сутулился, а широкоплечий держал осанку, как будто действительно всю жизнь носил форму. У сутулого волосы были темно-русые с пеплом, а у статного – светлые. Вдруг оба повернулись, реагируя на голос режиссера. И Варя поняла, что все это время внимательно изучала актера Ермакова-младшего и актера Петра Орлова. От удивления она открыла рот и выронила рук сценарий, но быстро опомнилась и начала гоняться за листами, подхваченными ветром. Со стороны догонялки выглядели весьма забавно.
Варя потянулась за последним листом, но его прижал большая мужская нога в черном армейском сапоге. Через секунду рядом с ногой появилась крупная мужская ладонь.
– Вы обранили, милая барышня? – спросил Орлов, подавая Варваре лист и улыбаясь, как улыбался бы друг старшего брата, глядя на забавную младшую сестру товарища.
– Я не барышня, – недовольно отрезала Иванова, убирая с лица шаль, которую ей в лицо «плюнул» ветер. – Спасибо.
– Петр, – без доли смущения представился Орлов.
В это время к ним как раз подоспел режиссер, и Вари появилась секунда, чтобы перевести дух и прийти в себя после забега. Разобравшись с шарфом, сценарием и приструнив волосы, она увидела, что передней стоят два популярных, уже названных актера, и режиссер Петров.
– Варвара, знакомься. Наши герои Петр Орлов и Егор Ермаков. А это, – показал Никита на Варю, – историк-консультант нашей картины. Ну, что, друзья, разобьем тарелочку? – на этом режиссер снова куда-то побежал, крича «Вася, где наша тарелка?».
– Пойдемте, Варвара, положим начало нашей большой работе, – Орлов сделал шаг в сторону, пропуская Варю вперед.
«Нарцисс» – подумала Варя.
– Что значит бить тарелку? – спросила она вслух.
– Перед началом съемок принято разбивать тарелку с названием картины. Осколки раздают членам группы на память.
– Своеобразная интерпретация русского суеверия, как отличительной черты нашего менталитета. – саркастически заключил Егор. Варя впервые услышала голос Ермакова, который все время молчал.
– Правда, прежде чем разбить тарелку, – продолжал Орлов, – нам надо снять первый кадр. Это тоже традиция. А еще, когда весь материал
