своего вразуми. Что вы девочке дать сможете, теплую печь, каравай, а как заневестится, Петра-пастушка в женихи? У нее другая судьба сложиться может, ни одна Жрица еще пропадом не пропала. Люди сказывают, в богатстве, шелках, почете живут, потому, как знания у них древние и силища такая, что простому смертному не понять.
– Не отдам, и весь сказ. Завсегда я гостям рад, да сегодня, не до разговоров мне. Никого сроду с порога своего не гнал, а вас и видеть не хочу. Подь дед с глаз моих, подь, а то с собой не совладаю.
– Ладно, Михась, ты понятное дело, сгоряча все это сказал. Знаю, мужик ты хороший, умный, зла на тебя не держу. Подумай, что к чему. Утро вечера мудренее. Лютый дал ночь на раздумье. Чтобы ты не решил, мы никому не скажем, зачем Лютый пришел в деревню, но сам знаешь, шила в мешке не утаить. Лютый в случае отказа, молчать не станет, ославит ваш род на всю деревню, да не только на нашу, и в поселеньях ближних и дальних слух пойдет, про отказ Темному. Ты должен понимать, что съехать тебе придется со всем семейством. В наших краях тебе и Милане жизни не дадут. Пошли мы, ночь на дворе, а вы хозяева думайте.
– Что будет Михась, что будет? Любань кусала губы, чтобы не кричать в голос. Что делать нам? Давай, отдадим Миланку, а то быть горюшку, -и женщина заплакала, уткнувшись в рушник. Плакала Любань, а сама не знала от чего слезы льет– то ли от радости, что нелюбимая, непонятная ей девочка наконец– то уйдет, то ли от злости на себя, что не жалеет, не любит собственного ребенка.
Муж, погладил жену по голове, чего отродясь не бывало: Не плачь Любань, не плачь, все обойдется. С этими словами вышел Михась в сени и пошел к лесу. Любань бежала за ним, поняла, что к Лютому муж собрался.
– Стой Михась, стой!
– Ступай в дом Любань, ничего я ему не сделаю, поговорю только. Ступай.
Глава 6
В лесу, на удивление, было светло, что днем. Небо было усыпано звездами, они горели и искрились, отражаясь в сугробах, освещая запоздавшим путникам дорогу.
– Меня ищешь, Михась? Сказать хочешь чего, али просто так пришел? Лютый, вышел из-за раскидистого дуба.
Ведун был на пол головы ниже Михася, да и в плечах не так широк, но Михась понимал, что сила Лютого иная, не как у простого человека, не справиться с ним в обычном бою.
– Верно, мыслишь Михась, не одолеть тебе меня, никак не одолеть. Да и ты не биться пришел. Сказывай, зачем я тебе понадобился? Что хочешь, знать? Вижу, любишь ты дочь свою, так, как мало кто любить может, потому ничего не утаю. А то, пойдем со мной на поляну, что я облюбовал для ночлега, там и огонь горит жаркий и кулеш подоспел. Лютый развернулся и направился по проторенной тропинке к своей поляне.
– Твоя правда ведун, у огня нам разговоры разговаривать будет веселей, – с этими словами, Михась, пошел следом за колдуном.
Лютый сел у огня, рукой указывая место рядом с собой. Михась, не заставил себя упрашивать, присел к огню, и тот час небольшой костерок разгорелся с силой пожарища, осветив лесную чащобу ярким светом.
– Это,
