взяла и сказала ей:
– Бабушка, послушай, вот какую песню разучили мы.
– Слушаю, дочка, начинай, – она обняла меня и прижала к себе.
Я, как на уроке, запела громким голосом:
Вставай, проклятьем заклеймённый,
Весь мир голодных и рабов!
Бабушка переменилась в лице, но краешками губ улыбнулась, погладила меня по волосам и сказала:
– Разве такая песня бывает? Песне не следует быть такой жёсткой. Да и мир, и людей проклинать – это грех, доченька. Иблис только проклятый. Всевышним… А песня она поётся вот так. – Она запела тихим голосом:
Наденут белое платье,
Опустят в землю сырую.
– Такие песни, дочка, называются «мунаджат»… А ты вроде бы и не поёшь, только декламируешь… И слова, и мотив выбраны неправильно, что ли? Песни бывают разные, доченька, скажи учителю, пусть научит вас. – Она снова погладила мои волосы:
Садятся соловьи на ивы,
Слетают с ив на тополя.
Полна головушка печали,
На сердце – грусть-тоска,
страдаю я.
Песня была окутана какой-то грустью, мелодия была тихая и печальная. Я стала смеяться. Учитель наш был похож на героя фильмов, в войне, гимнастёрке, в брюках-галифе, и я представила, как он поёт такую песню. Вернее, не могла даже представить. Война закончилась уже давно, но учитель всегда ходил в военной форме, которая уже выцвела и состарилась. Он, то ли войне, то ли форме, то ли родине хранит в своём сердце любовь и передаёт её через песню.
Садятся соловьи на ивы,
Слетают с ив на тополя.
Нет, не подходит такая песня нашему учителю! И как он может научить нас тому, что не подходит ему самому?
Нас подслушала мама и сказала:
– Сама же говоришь, что человека учит жить не человек, а жизнь, но сама же мучаешь ребёнка, – и отошла в заднюю комнату.
Я чуть не заплакала. Те нервы, которые находились в моём мозге, стали приплясывать. Хотелось открыть дневник и показать «пятёрку». Выдержала. Не показала. Потому что «пятёрки» были у всех, и мы все были детьми природы… По словам бабушки, божьи дети…
Каховка, Каховка, —
Родная винтовка.
Как только я запела первые строчки, мама выглянула из дверей:
– О чём ты, дочка?..
После этого я дома не пела. Когда очень хотелось петь, я пела про себя:
Садятся соловьи на ивы,
Слетают с ив на тополя.
Вообще-то, я говорила об учителе.
Он над нами любит экспериментировать. По правде говоря, его свободолюбивая душа не запрещает нам заниматься тем, чем хотим мы. Вот мы открываем учебник. Находим сказку, которая была задана на дом.
– Ну кто начинает? – спрашивает учитель.
Мы впятером поднимаем руки. Он задумывается, потом нам всем разрешает читать сказку одновременно.
Если замечает, что кто-то отстаёт, то
