а за простенький плащ приходится раскошеливаться на двести тысяч. Периодически Марсель мысленно переводил свои с братом валютные накопления в рубли. Инфляция насмехнулась над мечтой сделаться миллионером.
В Москве и в России братья задерживаться не намеревались. Варианты предлагались разные. Впечатлённый «Крокодилом Данди» Радик голосовал за Австралию. Марсель возражал тем, что эта страна насквозь дикая и даже основали её каторжане-уголовники. Ещё бы Радик Мексику вспомнил. Если куда и сматываться из Казани, то точно не в Австралию. Старший брат попеременно склонялся к двум направлениям. На Западе привлекали Чехия и Греция, на Востоке – Индия и Бали. По всем фронтам возникали сложности, первостепенными из которых виделись получение вида на жительства, а впоследствии и документов на ПМЖ. Марсель свыкся с мыслью, что ему со счастьем не по пути, и хотел лишь жить там, где его никто не потревожит. Чёртов крохотный тёплый уголок, чтобы удить рыбёшку и выращивать овощи. Спать на дощатом полу и часами ловить в допотопном приёмнике местную радиостанцию с солнечными песнями.
Неужели долларов итальянца и бабкиного золота не хватит, чтобы осуществить эту мизерную мечту?
В Казани оставалось одно обязательство. Ночь перед Рождеством.
Общение Марселя со Славой вписывалось в бесовской тон эпохи, города, дома. Марсель видел в Красилове воплощение Казани – замкнутый и неуловимый, со здоровенными кулаками и низким голосом, он, несмотря на славянское имя-фамилию, обладал татарскими скулами и смуглой кожей. На феню Слава не переходил никогда. Перед тем как прикурить, он непременно пронзал Марселя волчьим взглядом, от которого тело будто сводил паралич.
Их свели вступительные экзамены на физфаке, и с тех пор они строго раз в месяц встречались за карточным столом. Марсель не знал о сопернике ничего: поступил ли Красилов, чем он занимается, где его искать. Не знал, верит ли тот в Бога. Они негласно договорились не лезть друг другу в душу. Играли в «двадцать один». Поединки устраивались в доме Леонтия Кекина, бывшего казанского купца. Некогда величественный, со множеством комнат, магазинов, секретов, ныне дом шёл под снос. По словам Славы, в той самой комнате на верхнем этаже, где они играли в карты, Кекин забил медным подсвечником слугу, приняв его за грабителя, а труп приказал замуровать в дымоходе. В фундаменте, по легенде, по древней языческой традиции обрели конец три строителя, чтобы здание стояло прочно и долго. Слонялся по комнатам призрак часовщика Ибрагима. Однажды после заката он пригласил в лавку двух навязчивых девиц. Их подельник не рассчитал времени и вошёл в лавку в миг, когда с часовщика стягивали штаны. От сердечного приступа Ибрагим скончался на месте.
Мистики добавлял тот факт, что играли Марсель и Слава исключительно при свечах и за массивным дореволюционным столом. Середину стола занимал графин с водкой. По первой на кон ставились деньги. Когда рубль сравнялся в статусе с пылью, Красилов предложил играть на желания, крохотные
