ответила, что ни о каком кольце ничего не знает и что, наверное, мне это просто приснилось. Я пыталась доказать, что кольцо было, показывала смятый носовой платок, рассказывала про мальчика в спальне, но все напрасно. Крепко схватившись за подол маминого платья, я теребила его, пытаясь найти у нее поддержку, но мама уже рассматривала аппликацию, которую ей принесла воспитательница. Меня несколько раз похвалили, а мама, заставив меня высморкаться, собрала и положила сменные вещи обратно в шкафчик и повела меня домой. Весь вечер я продолжала твердить о кольце, доказывала, что оно было и что я ничего не выдумала. Обида, безграничная обида, смешанная со жгучим чувством несправедливости, поселились в моем сердце. Возможно, именно тогда и произошел внутренний надлом, породивший впоследствии комплекс неуверенности в себе.
Глава 4. Без вины виноватая
Детей моего возраста на нашей улице не было, и единственным моим другом стал соседский паренек Коля, которого я ласково называла «мой Коля» или «мой мальчик». Он был лет на восемь старше меня, ходил в школу и уже даже косил траву на лугу для черно-белой козы Нюрки. Каждый день я ждала его возвращения из школы, стоя у себя на пригорке, и, увидев вдалеке знакомую фигуру, пускалась навстречу. Мы шли к нему домой, вместе обедали, после чего он доставал из портфеля школьные учебники, тетрадки и дневник и складывал стопкой на столе. Я смотрела на них завороженно, представляя, что, когда пойду в школу, и у меня такие же будут. Иногда я начинала бесцеремонно приставать к Коле, выпрашивая их посмотреть, и тогда он пододвигал ко мне учебник по математике или литературе, каждый раз наказывая не порвать. С волнением я открывала его где-то на середине и с любопытством начинала переворачивать листы, водила пальчиком по картинкам и буквам, представляя, что умею читать. Когда Коля делал уроки, я сидела рядом и на вырванном из тетрадки листке в клеточку рисовала любимым химическим карандашом, регулярно слюнявя его во рту, отчего мои губы, руки и стол обильно покрывались синими разводами. После уроков Коля часто катал меня на велосипеде и даже иногда брал с собой, как он говорил, «по делам», усаживая сзади на багажник и непременно напоминая, что надо широко расставлять ноги и крепко держаться, хотя я и так все уже прекрасно знала. Я искренне привязалась к Коле и очень расстраивалась, когда он долго не возвращался домой. В такие минуты я садилась на ступеньки под дверью его дома и терпеливо ждала, прислушиваясь к шагам за забором. Старшие ребята из дальних домов дразнили нас «жених и невеста», на что Коля очень сердился, а я смущалась.
Надо сказать, что смущалась я всегда и очень сильно. Краска заливала лицо до самых ушей, а щеки пылали жаром. Иногда от смущения я начинала заикаться, от этого еще больше краснела, на глазах выступали слезы, и тогда я прятала лицо в ладонях. Эта ужасная особенность – краснеть от волнения – часто мешала мне нормально общаться с детьми, и даже в зрелом возрасте я могла внезапно залиться румянцем
