мы с отцом отвечаем за вашу безопасность.
– А что такое? – Женькины бровки взлетели на лоб.
– Зверье в лесу распустилось. На людей кидается. Случай несчастный был.
– Ой! – Алевтина поднесла руку к губам. – Медведь, Гриша?
– Не знаем пока. Может медведь, а может и росомаха.
– А что за зверь росомаха? – смешливо, будто издеваясь, спросила Женька.
– Ой, да кто же ее видал? – Алевтина повернулась к сестре.
– Зверь как зверь, – угрюмо отвечал Григорий. – Меньше медведя, но зубы и когти очень большие.
– Ладно, Гришенька, мы поняли, – скороговоркой отвечала Алевтина. – Сами никуда не пойдем, и девушкам деревенским скажем. Бог с ними, с грибами. Позже соберем.
– А как же быть с балаганом?
– Каким балаганом? – Григорий удивленно посмотрел на свояченицу.
– Ну, ваш же почтмейстер сказал, что в Большакове, на центральной усадьбе, в воскресенье, будет установлен балаган, и там актеры будут играть пьесу Шекспира.
– Ну и что? Пусть себе играют. Вы-то тут причем?
– Григорий Иванович, мы с Алевтиной давно собирались сходить на этот спектакль. Просто… Просто, здесь скука смертная – спи, ешь, да по саду гуляй. А теперь вот еще и гулять-то далеко нельзя.
– А вам, значит, Евгения Николаевна, для полноты и радости жизни только шутов и лицедеев не хватает?
Евгения презрительно сощурила глаза и хмыкнула.
– Гришенька, можно мы все же съездим в Большаково? – постаралась разрядить обстановку старшая сестра. – Там ведь и всего-то роща и пролесок. Нас Степан может отвезти. Откуда там-то звери? Мы же в дальний лес не пойдем.
– Причем тут Степан? – раздраженно отвечал Зотов младший. – Что Степан вас спасет, если зверюга бросится? И потом тебе, Алевтина, вообще далеко ходить нельзя. – Он помолчал с минуту, поддел носком туфли речной камешек и слегка отбросил его в сторону.
– Гришенька, я хорошо себя чувствую. И поездка эта мне не будет в тягость.
– Не знаю, я подумаю, – подытожил Григорий и, повернувшись к беседке, дал понять, что разговор окончен.
Григорий разделся и вошел в холодную воду. По телу побежали приятные мурашки. Волосы на груди встали дыбом. Григорий зашел дальше и нырнул. Крепкими гребками он поплыл вдоль берега, далеко за границы купальни.
«Господи, как хорошо-то!» – думал он, плескаясь в упругих речных струях. Над головой носились стрижи и ласточки. Противоположный берег местами был крут, и там гнездилось множество речных птиц. Вволю накупавшись, Зотов младший вышел на берег. Он был тут хозяином, а потому не остерегался, что кто-то посмеет зайти на территорию его усадьбы. Прямо голышом он упал в горячий песок, положив руки под голову. Ветерок приятно овевал мокрое тело, по смуглой спине стекали капельки воды.
«Я себя хорошо чувствую, – мысленно передразнил жену Григорий. – Так хорошо, что
