тебе жалко, Гриша? Родила бы мальчика. Пусть бы бегал, рос. А как вырос, я бы ему всю правду рассказала, кто его отец на самом деле. Он уважал бы тебя.
– А ничего, что муж твой рыжий, а я с черными волосами? А ну, как родится чернявый? Что мужу-то скажешь?
– Ой, Гриша, да мне все едино. Семь бед – один ответ. Меня свекры заели – чего, мол, не рожаешь? «Пустоцветом» кличут. А как им сказать, что не во мне дело? Скажу если, муж совсем меня прибьет. Так и маюсь. Обиды сношу, слезы глотаю, – она помолчала, кусая ровными зубами травинку. – Говорят, что жена у тебя скоро родит, вот бы и мне так…
– Дуры вы, бабы, – усмехнулся Григорий и потянул Ольгу за светлый рукав блузки.
Женщина упала под него, словно подкошенная. Голубые глаза смотрели ласково, с неподдельной любовью. Григорий навалился сверху и поцеловал Ольгу в губы долгим и нежным поцелуем.
– Останешься на ночь? – с придыханием спросила она.
– Знаешь же, что останусь, – отвечал он, чуть отстранившись. – Видишь, скоро закат. Приходи сегодня в охотничий домик, я там буду ночевать. Найдешь дорогу?
– Неужто нет? – с радостью ответила она.
– А что, тебе здесь и любиться больше не с кем? Неужто мужиков мало?
– Как я могу с кем-то любиться, ежели в думах один ты? Да и с кем тут?
– Ну, как же? Вон, молодой, в синей рубахе. Чем не хорош? Высок, красив и говорит смело. А?
– Ты это о Федоре Красникове?
– Его Федором зовут?
– Да. Так тут его Аленка с нами работает. Она за него любой бабе глаза выцарапает. Да и не люб он мне вовсе. Гриша, я тебя одного ведь люблю. Больше жизни.
– Попроси распрячь Орлика. Скажи, чтобы пить сразу не давали. Часа через два, не раньше. Я приду потом и проверю.
– Чичас, Гришенька. Я скажу тогда Матвею. Он с радостью. Он страсть, как обожает твоих жеребчиков. И право дело, они такие же пригожие, как и их хозяин.
Григорий рассмеялся, красиво запрокинув черноволосую голову.
– Иди уж, непутевая. Твоими устами бы мед пить. И принеси вечером поесть чего-нибудь и вина.
Он сунул ей в потную ладошку смятые деньги.
Охотничий домик господ Зотовых находился чуть вдалеке от заливных лугов села Николаевское, в лесистой части, недалеко от берега Оки. Это был одноэтажный основательный сруб из толстых просмоленных дубовых бревен. Торцовый фасад был обращен в сторону реки. Небольшие окна украшали резные наличники. Массивные ступени крытого крыльца вели в широкие сени. А из сеней дверь открывалась в большую комнату. От нее расходились двери в две другие комнаты, служившие спальнями. Охотничий домик нечасто использовался по назначению. Когда Зотов старший баловался охотой, то останавливался здесь со своими гостями, чтобы согреться чаем, закусить и выпить вина. Хранились здесь и ружья с патронами, под замком, в старом сундуке. Домик этот всегда запирался от случайных гостей. Вокруг него шел высокий забор, за который никому не было хода. Последний раз Григорий останавливался в нем пару недель
