замолчите оба! Татьяна, сколько тебе лет?
– Шестнадцать, – тихо отвечала она.
– И что ты делать станешь, если понесешь от него? Рожать? Тебя же родичи прибьют или из дома прогонят.
– Так вы, барин, заступитесь, правда? – хмыкнула беспечная Танька. – У вас в усадьбе и рожу. Пусть бегает.
– Вот дуреха, ты же сама еще как дите! Я-то заступлюсь, но отец у меня строгий. Он не потерпит подобной распущенности. Так что, думай головой, Татьяна. Пусть родители тебя лучше замуж выдадут нынче осенью, раз ты уже жить половой жизнью начала.
– Кто же ее возьмет-то, дырявую? – некрасиво рассмеялся Степан, обнажив ряд редких зубов.
– Стыдись, Стёпа. Нехорошо так на женщину говорить, с которой у тебя отношения.
– Ладно, – Степан перестал смеяться, лицо вмиг помрачнело.
Теперь его взгляд был устремлен куда-то вдаль. Он словно бы давал понять, что весь этот разговор считает для себя пустяшным, и что его ждут более важные и серьезные дела.
– Меня садовник ждет. Яблоки сегодня убирать станем. Еще три работника в помощь возьму. Как раз под вечер спадет жара. Легче собирать будет.
– Иди, Таня, на кухню, – Зотов оглядел девушку. – И старайся больше не грешить.
Танька хмыкнула и многозначительно посмотрела на хозяина.
Ночью он спал плохо, в библиотеке было душно. В голову лезли непрошеные мысли.
Вечером он ушел из супружеской спальни, на диван, в одну из соседних комнат. Алевтина жалась к нему большим животом и, хватая его руку, тянула ее к своему вздувшемуся от беременности, лобку. Сначала он хотел было предаться с ней утехам, но вовремя одумался, вспомнив слова врача. Чтобы не распалять Алевтину, он взял свою подушку и ушел ночевать в библиотеку.
Когда он уходил, Алька в досаде хныкала, некрасиво кривя губы, и просила мужа не оставлять ее одну. Но Зотов был неумолим.
– Утром встретимся за завтраком. Спокойной ночи, ma chérie. Нам надо было уже давно спать в разных комнатах.
И вот теперь он ворочался с боку на бок на неудобном кожаном диване. Перед его мысленным взором вновь всплыл образ незабвенной Женьки. Вечером, когда он выхаживал по имению с важным видом вездесущего хозяина, эта чертовка сидела на террасе и читала какую-то иностранную книгу. Ее сочные губы шевелились вслед за текстом. Она была так увлечена романом, что, казалось, не видела ничего кругом.
«О чем эта гадкая книженция? – думал Григорий, – что она целиком поглощена ее содержанием».
Один раз он специально прошел довольно близко возле нее, чтобы прочитать название романа. И чуть не поперхнулся, увидев красные буквы на французском. Книга называлась: «Amoureux»[4]! Так вот какие книги читает эта негодница! Совсем совесть потеряла. А еще институтка! И кто ей дал эту книгу? Неужто маман?
Но институтка и негодница так была увлечена чтением, что даже не заметила близкое присутствие зятя. Она нахмурила черные бровки и сосредоточенно водила глазами по строчкам.
Amoureux – любовник (франц.)
