дороге не хотелось ей думать о том, что сама себе обещала не скатываться в мир грязной улицы, но бесконтактный секс и игры со своей «кисой» на камеру приносили ничтожно жалкие деньги, которых не хватило бы даже на день, если бы не старые запасы. Нашла успокоение в том, что никто не узнает. Что идёт не на пытки, не на унижение и не будет терпеть плевки в лицо и боль. Просто доставит удовольствие обычному мужчине, который остался обделён стервой-женой.
Интуиция её не подвела: просторная машина, – седан класса люкс, абсолютно тихая, с электроприводом. Кремового цвета кожаный салон, и каждый кубический сантиметр воздуха пропитан терпким ароматом сигарет, вперемешку с одеколоном. Но хозяин этой прелести – лысенький мужлан, довольно скверный дедок, – он рявкнул ей, с ходу, не садиться на переднее сиденье, а лезть назад, где была заранее заготовленная плёнка, для таких пассажиров, как она. Чтобы нетронутую роскошь не испачкать.
«Ну ладно», подумала она, «Не в губы же его целовать».
Но тот тронулся с места, заблокировав двери.
Тачка оказалась не только электрической, но ещё и надземной. Ей стало ясно, что потащил на скоростную трассу, что держит весь Район в кольце. Промчал, с лёгким шелестом двигателей мимо сетчатых заборов, свернул на широкую дорогу, с мигающими зелёными фишками, по бокам, и подкатил к выезду на окружную. Там, подождав когда машина станет на воздушные рельсы, и автопилот примет бразды правления в свои руки, со скрипом и кряхтя, перелез к ней на сиденье.
Но, взглянув на встревоженное лицо, хрипло рявкнул:
– Не понял. Ты что, с членом?
Качнула головой.
– Пацан? – ещё раз уточнил.
– А что? – решила немного подыграть. «Может, он любит таких»? – подумала.
– Ладно. Всё равно, кроме отсоса ничего не надо, – пробурчал.
Она сидела, руки в карманы. И, что-то ей вообще расхотелось что-либо ему делать.
– Деньги…, вперёд, – сказала, как-то, тихо и робко.
– Начинай, давай! – потянул за рукав. – Давай, у тебя есть пятнадцать минут, пока машина сделает круг… – и потянул к себе, бесцеремонно.
Но она вырвала свой рукав, молча, чуть подвинулась к нему и полезла рукой к ремню. Там уже давно всё горячее, набухло. И нетерпеливые руки, мигом, расстегнули ширинку, через которую вывалилось его «достоинство» наружу. Она массировала, совершала вращательные движения, оголяя головку, и пряча её снова. Там – всё влажное, вонючее, немытое и неухоженное. Да и к тому же – длинный, кривой и уродливый, никогда не стареющий орган. Она мяла его молча, сидя рядом. Носом чувствовала затхлый запах трусов, краем уха слышала бычье дыхание, смотрела на орган, а во рту слюна становилась вязкой. Включился рефлекс.
Она смотрела на головку, а перед глазами было лицо своей дочери. Она представляла, как в щёчку целует, берет за руки, вместе едят, и передаёт фрукты той самой рукой, которой «дрочит», какому-то
