за атаман без башки. Лесу кругом полно по Ангаре, а он в гору загнал. Ты ж сам нам втолковывал – не замок какой рыцарский ставить будем – острог большой, с посадом!
– Ты, Ефимий, того, поборонись. С кем говоришь! Я те счас плетью огрею разочек, про башку сразу забудешь.
– Не сердись, Яков Иванович. Ладно, пусть тут крепостца встанет. Ну, положим, вдоль Ангары вытянется по бережку. А для хлебопашества пригодного места все ж нема. Одни полянки да прогалинки. Опять же ветра. Морская сила все сдует, не соберем здеся ни хлеба, ни овса. Нет, тут окромя пристани и верфи, ничего ставить не след. Ангарский берег, который ты в устье Иркута присмотрел, место хорошее. Долина широкая, дай бог, хлебородная – крестьяне не в обиде будут. Опять же для посада места вдоволь. И до острогов Балаганского и Идинского ближе. Соседи!
– Толково, конечно, говоришь, есть в твоих словах резон, Ефимий! Я все больше по-военному рассуждаю. Коли тут крепостцу ставить, неприступна для врагов будет. Но сомнения твои и во мне. Не одну ночку размышлял. Вот задача! Земли полно кругом, поди не ошибись! Коли согласимся на устье Иркута, то-то Яндаш радехонек будет. Волнуется князец, слух пошел, что видели мунгалов за Иркутом.
– Ну раз слух пошел, так то оно и есть.
– Может, и слух, может, домысел, а воеводе в Енисейск все одно отпишем. Не ровен час воевать начнут. Маловато нас в чистом поле будет. Без Яндаша не отбиться. Что думаешь, Ефимий, Яндаш за нас встанет? Или переметнется?
– Этот с нами. От добра добра не ищут. Нежадный князец! Вишь, как песни-то наши ему пришлись. Подарками балует. Нет, этот натерпелся от разбойников. С нами встанет.
– Ладно, поглядим. Скажи, как новый острог называть будем?
Ефимий посмотрел на Похабова с улыбкой.
– Яков Иванович! Да неужто?
– Вот тебе и неужто. Традиция такая. Яндашский острог получается. Коли на земле Яндаша, так получается и острог Яндашский.
– Ах ты екарный бабай. Шапкой теперь не отделается. Пусть шубу задарит к зиме.
Похабов поглядел на Ефимия с укором.
– Шуба-то тебе не по чину. Ишь, губу раскатал. Шубу заберу себе, вам только волю дай…
Ефимий вздохнул, перекрестился. Поклонился Байкалу и Ангаре.
– Спасибо тебе, господи, что даруешь зреть такое величие. И подарков яндашкиных мне не надобно, радуюсь жизни и каждому дню, который ты позволяешь…
…Людей мало, а время бежит: оглянуться не успеешь – засентябрит. Первые венцы лиственничные надо класть, пока дождь со снегом не пальнет. Весна бежит, а лето и вовсе торопится. Про дни и говорить нечего – не шли – летели. Работа, хоть и многотрудная была, до пота, но понятная и видимая. Бревно к бревну, лапа в лапу укладывается. Тын острожный уже готов – бревна тесанные, заостренные к верху. И башни почти готовы, чтобы всю взглядом объять, надо голову задрать, рукой глаза от солнца закрыть. Хлебный амбар только заложили…
