определю, откуда растут ноги.
Хейворд поднялась со стула, разгладила брюки и поправила форменный пояс.
– Ясно, – сказала она.
– Я так и думал, что вы все поймете.
Д’Агоста встал с кресла и выпустил струйку дыма в сторону надписи «НЕ КУРИТЬ».
Он заметил, как Хейворд смотрит на сигару – то ли с презрением, то ли с неодобрением.
– Не хотите ли закурить? – саркастически спросил он, запуская пальцы в нагрудный карман пиджака.
В первый раз за все время на губах сержанта промелькнуло подобие улыбки.
– Спасибо, не надо. Особенно после того, что случилось с моим дядей.
– А что с ним случилось?
– Рак полости рта. Ему вырезали губы.
Хейворд повернулась на каблуках и быстро вышла из кабинета. Попрощаться она не удосужилась. А вкус сигары почему-то резко ухудшился.
8
Он неподвижно сидел в тишине лаборатории. Хотя в помещении не было света, его взгляд перебегал с одной стены на другую, любовно задерживаясь на каждом предмете. Для него это еще было в новинку – сидеть неподвижно часами, наслаждаясь замечательной остротой всех своих чувств.
Теперь он закрыл глаза и сконцентрировал все внимание на глухом городском шуме за стенами. Спустя некоторое время из общего рокота голосов он смог выловить обрывки разговоров, отделив самые громкие и близкие от тех, что велись на расстоянии нескольких комнат или даже этажей. Вскоре и эти шумы растворились в потоке его внимания, и он услышал шорох и писк мышей, совершающих свой тайный жизненный цикл глубоко за стенами. Временами ему казалось, что до него доносятся стоны самой земли, ее движение и вздохи.
Позже – он не знал, насколько позже, – у него снова проснулось чувство голода. Это был не совсем голод. Скорее ощущение, что ему чего-то недостает. Казалось, что изнутри – места он определить не мог – его кто-то царапает, пока еще очень нежно. Однако он никогда не позволял этому ощущению усиливаться.
Быстро поднявшись, он прошел по лаборатории, повернул вентиль на дальней стене, зажег газ и поставил на горелку реторту с дистиллированной водой. Когда вода нагрелась достаточно, он запустил руку в потайной карман и извлек оттуда продолговатую металлическую капсулу. Отвинтил колпачок, высыпал немного порошка на поверхность воды. Если бы в помещении горела лампа, можно было бы увидеть, что порошок имеет цвет светлого нефрита. Температура воды увеличивалась, и над поверхностью воды возникло легкое облачко. Наконец вода забурлила.
Он выключил газ и перелил дистиллат в мензурку. Теперь ее следовало осторожно взять в ладони, отрешиться от всех мыслей и, совершив ритуальные движения, позволить божественному пару ласково прикоснуться к ноздрям. Но на это ему никогда не хватало терпения. Вот и сейчас, алчно глотая горячую жидкость, он почувствовал, как полыхает огнем небо. Он негромко рассмеялся. Его забавляло, как сам он нарушает ритуал, соблюдения которого так строго
