дверь без замка и приоткрыла ее, тяжелую и скрипучую, не без труда. Саша увидела пыльный детский велосипед; больше ничего за этой дверью не было.
– Ты на двухколесном умеешь? – в своей манере, деловито, спросила Кира.
По ее тону Саша поняла, что Кира-то наверняка умеет, и порадовалась внутренне, что в грязь лицом не ударит. Она коротко кивнула, начав уже перенимать небрежный, независимый стиль общения новой подружки.
– А я нет, – неожиданно сообщила Кира. Это тоже было ее особенностью: она сдержанно гордилась своими достоинствами, не скромничая и не кокетничая, но также и не пыталась приврать, чтобы показаться лучше, чем есть. – Меня папа этим летом учить будет. Если велик не сопрут, – добавила она, вздохнув.
Бытовой этот разговор как-то положительно повлиял на Сашу, страх проходил. Она теперь спокойно шла по этим неприветливым, но не таким уж, в общем-то, жутким коридорам. Еще один проход закончился нишей в стене и повернул направо. Оказалось, что девочки идут по кругу, точнее, по периметру прямоугольника. Когда они дошагали до его следующей стороны, Кира обратила Сашино внимание на неприступную железную дверь, которая выглядела очень странно. Цель двери – открываться, иначе зачем она вообще нужна. Эта была вмурована в стену, плотно прилегая к ней всеми четырьмя гранями, и петли были совсем ржавые, но главное – отсутствовали ручка, замок или даже замочная скважина. Саша могла поклясться, что эту дверь никто и никогда не пытался открыть.
– Хочешь, секрет расскажу? – спросила Кира.
– Хочу, – ответила Саша, и ноги ее опять похолодели.
– А никому не разболтаешь? – и Кира строго посмотрела на подругу.
– Нет, – твердо сказала Саша.
– Побожись.
– Что?
– Ну, перекрестись, в смысле.
Это было слишком: в семье Саши о боге не говорили, не только потому, что, как она знала, все были настоящими советскими людьми, но еще и потому, что были евреями, а евреи не крестятся. Именно так Саша и объяснила свой отказ креститься.
Кира недоуменно на нее посмотрела.
– А как будешь клясться тогда? Ну, как эти… евреи клянутся?
– Ну, не знаю… просто, может, честное октябрятское сказать?
Кира пожала плечами, но соблазн поделиться тайной был велик, и пришлось согласиться на не самую надежную, на ее взгляд, клятву.
– Знаешь, что там? – она указала на дверь. – Там покойник замурован.
Саша вздрогнула. Слишком часто последнее время ее детская жизнь заставляла ее соприкоснуться с отвлеченным понятием смерти.
– Ерунда, не может этого быть. Откуда покойник взялся? – возмутилась она.
– Когда дом строили, одного рабочего убили и, чтобы никому не говорить, в стенку положили. Его дух теперь по дому ходит и людям жить спокойно не дает.
От такого заявления,
