Или вот недавнее дело об убийстве заместителя министра экономики. Конечно, преступники должны быть найдены и наказаны по закону. Но и жертвы, как говорит наука виктимология, тоже не сахар. Они сами спровоцировали финал своего бытия на грешной земле.
Все это я высказал Косте в афористичной форме.
– Поплакали – и будет, – сказал Костя. – Мы с тобой этот мир не переделаем. Все несовершенно, потому что совершенствуется. Идет процесс в обществе. Ну как, берешься?
– Это ты про что? – спросил я. – Про банкира или про сына генерала Тягунова?
– От майора ты уже отказался. Забудем. Я тебе про него ничего не говорил, усек? – наклонился он ко мне через стол.
– Ну вот, уже обиделся. Ладно, беру банкира. Как его – Салуцкий? Кстати, странно, что прокурор Москвы поручил это дело зеленым следователям, почти студентам. Тебе не кажется?
– А кому поручать? – горестно спросил Костя и махнул рукой. – Штат прокуратуры не укомплектован, приходится набирать студентов с последнего курса, а иногда и практикантам поручать сложнейшие дела. Ну все? Не до тебя. Через час у генерального совещание. На нас уже десяток банкиров висит. Одним больше, одним меньше… Ты все понял?
Я вышел от него, стараясь вспомнить, что знаю либо слышал о Салуцком. Об этом деле что-то показывали по телевизору, если не ошибаюсь…
Его убили, когда он выходил из своей машины среди бела дня возле его банка. Выстрела никто не слышал. Свидетелей было полно. Хотя что значит – свидетели? Убийцу не видел никто.
А потом эксперты НТО сказали, будто стреляли с другой стороны Садового кольца. Пуля калибра 7,62 миллиметра. Скорее всего, снайперская винтовка Драгунова.
– Именно так, – сказал, не скрывая облегчения, новоиспеченный следователь межрайонной прокуратуры Володя Фрязин, когда я принимал от него дело. – Выстрел был произведен с другой стороны улицы. Криминалисты, оперы МУРа и свидетели были едины в том мнении, что пуля попала в спину.
– А есть свидетели, – спросил я, – которые видели, откуда и кто стрелял?
Он явно смешался. О том, что свидетели бывают разные в подобной ситуации, он как-то не подумал. Про это они не проходили. Черт знает чему их там учат.
Он не понимал еще, что степень важности свидетелей бывает разная. По нашему уголовно-процессуальному закону любой человек, допрошенный по уголовному делу, – свидетель. Но польза от многих свидетелей – нулевая. Доказательственное значение таких показаний ничтожно.
Это убийство выпадало из ряда. Обычно банкиров убивали в подъездах, наверняка при посадке в лифт или при выходе из оного. Этим наши лифты напоминают самолеты – самое опасное взлет и посадка. Тот, кто стрелял с другой стороны Садового, – настоящий снайпер, ничего не скажешь. И очень уверен в себе.
Правда, не совсем понятна мотивация тех, кто его нанимал. Тот, кто это совершает в подъезде, больше рискует сам, но исполнение – сто процентов. Здесь, в толпе, надо выждать, когда цель никто не загораживает.
