мы, Боги, можем заглядывать в такое прошлое, каким оно было на самом деле, даже если было иным. Вам, смертным, самостоятельно туда не заглянуть!
«И откуда же пошла есть моя династия, мой род?» – непонятно почему во сне задался вопросом Нарсе.
– От Сосуна пошла есть твоя аристократически-столбовая патрицианская фамилия… эээ… от Сасана. Он был последним отпрыском посконных царей, правивших в местных краях аж до завоевательных походов и времён Александра Македонского. Вашему роду не семьдесят лет, а века и столетия, столетия и века! Да что там лукавить, от шумерских царей твой род! Имя ему – тысячелетия! Ты от самого энси Гильгамеша проистекаешь! И раньше него! От древних укров! А если копнуть ещё глубже, то и от обезьяны, которую труд превратил в человека! Да будет бессмертен твой царский род, да им благоденствует персидский народ.
«Ну, слава Богу, Юпитеру… эээ… Ахуре Мазде, что мы персидские… эээ… иранские! И шумерские! И древнеукрские! И что от обезьяны… кхе-кхе… тьфу! – отчего-то во сне подумал Нарсе. – Но почему моя память влечёт меня в армянские горы и к армянам? Может, потому, что все они – тоже персы и иранцы? И кто такой Мовсес Хоренаци, который и на свет-то ещё не народился?» – продолжал во сне задаваться вопросами иранский владыка, но сомнений в существовании Гильгамеша, шумеров и древних укров у него ни на йоту не возникло. Не прельстило лишь четверорукое млекопитающее.
– Папак, царь Парфии-Парса, был не отцом, а дедом твоего деда! Поэтому Ардашир на самом деле никакой не Папакан! Вот в чём вся соль! В ней зарыта истина! Собак сюда не впускали! Но, чтобы тебе было привычней и удобней воспринимать мою правду, буду его именовать только так: Папаканом. Я расскажу тебе всю правду со времён царя Гороха… эээ… Папака и Папакана. Как я тебе уже случайно проговорился, Сасан был тайным наследником всех посконных, известных и не известных в истории мира царей. Но так уж сложилась судьба, что поначалу он служил простым и скромным пастухом у Папака. Твой любимый брат и кумир Галерий тоже некогда был всего лишь рогулем-козо– и овцепасом, пусть и не у сего Папака, а сам у себя. Впрочем, Галерий, по мнению одного из моих Божественных собратьев, не только был, но и остался рогулем.
Тут то ли с пастбищ Лациума, то ли из долин Аркадии в опочивальню нечестивого персиянина вдруг ворвался Фавн-Пан (сначала сам, а потом подтянулся и его энергетический сгусток):
– Это моя вотчина! Моя сфера интересов и мой ареал! Ты не туда забрался! Пастух – это звучит гордо! Я могу помочь всем очиститься от смертной скверны! Ближе к природе, ребята! Айда в мои рощи, равнины, предгорья и горы! Попляшем вместе, а я поиграю всем на своей дудочке-свирели.
– Изыдьте же прочь, злостные дивы! – во сне прокричал Нарсе, по-прежнему не понимая, откуда у него такие буйные позывы, ибо римско-эллинских Богов он не видел, не слышал, и они ему даже не грезились.
– Я, именно я вместе со своим сыном Морфеем, а не Ахура Мазда и уж тем более никакие не злыдни-дивы, три
