а. Это фигня какая-то. Я вот месяц назад с Дашкой на «Лебединое озеро» ходил. Они вообще не так двигаются. У этой, в фильме, руки как деревянные. И ноги слишком толстые. И талия не такая.
– Ты че у нас, эксперт? – друг удивленно на меня уставился.
А я тупо смотрел на экран. Дебильная идея, грызущая уже несколько недель, снова заставила прятать глаза от Сереги и стыдливо морщиться. Но глядя на эту недобалерину на экране, я понял, как скучал по девушке, которую видел только раз. Чушь собачья. Не бывает так.
– Ма-а-а-ам, дай денег, а? – я смотрел на ковер на полу, не поднимая головы.
– И на что еще, м? Диплом на носу, а ты только и знаешь, вместе с Серегой деньги просаживать!
– На цветы мне надо. Для девушки, – с трудом прошептал я. – Я на работу устроился. К Лехиному отцу, в СТО помогать ему буду. Последний раз денег дай, а?
– Сём, вот это новость! – мама расцвела. – Конечно, конечно, – она сунула мне тысячу. – Беги!
Я стоял, как дурак, с этими цветами. Дашка сказала, что класс у балерин заканчивается часов в двенадцать. А они все не выходили и не выходили. До самого вечера там сидеть что ли собрались?
Хотел уже свалить, но тут бабка из окна рукой махнула. Значит, выходят. Хорошая бабка, подсказала мне, где ждать можно мою лебедиху. Хотя с какого перепуга это мою? От таких мыслей внутри горячо-горячо стало, и я закусил губу. Кажется, в первый раз в жизни мне чего-то хотелось так до одури сильно. Ни машину уже больше не хочу, как у Сереги, ни хату, ни работу нормальную. Хочу только вот так вот, хотя бы про себя, называть лебедиху моей.
Первыми вышли парни, и тут я чуток обалдел. В обычной одежде они не казались такими смешными. Покруче наших купчинский качков выглядели. А потом поплыли девушки… Ничем они не отличались от лебедей на сцене. Вообще ничем. Тонкие. Грациозные. Я, кстати, только понял, что значит «грация».
Я уже загуглил, как зовут лебедиху. Она оказалась крутой, танцевала почти все главные партии, поэтому инфы о ней было навалом.
– Снежанна! – позвал я.
И снова такой холод в глазах, что аж не по себе стало. Она подошла и коротко кивнула. Опять ничего не говорит!
– Это вам. – Я сунул букет ей в руки.
– Спасибо, но не стоит. Могу быть чем-то полезна?
Она не помнила меня. Я для нее не существовал. И че-то паршиво как-то стало, прям и злиться и плакать хотелось одновременно.
– Ну, че ты ломаешься! – я вскрикнул, как обиженный пацан. – Цветы-то хоть возьми, ну!
– Слышишь, мальчик, – она шагнула ближе и прошипела, – Общаться с людьми сначала научись, а потом вылезай из пещеры.
И странно было. Ни гнева, ни раздражения. Я не вызвал у нее никаких эмоций.
– Се-е-е-е-емочка! Спасибо! – заверещала мелкая.
С первой зарплаты купил билеты на «Ромео и Джульетту». Да уж, цены щас такие, что быть культурным человеком дофига недешево.
– А там ведь Снежана Александрова опять в солистках? – Дашка хитренько прищурилась
