меня не со злобой, а с тревогой. – Лизель, ты услышала хоть одно слово из того, что я сказала?
Я часто заморгала.
– Да. Пойти в церковь. Принять Божью милость.
Она внимательно посмотрела на меня.
– Просто… у тебя были такие странные глаза… вот и все.
– О. – Я с отсутствующим видом потерла красный след от щипка Кете, пытаясь привести свои мысли в порядок. – Ты не можешь упрекать меня за нежелание просить милостыню.
Кете поджала губы.
– Гордостью сыт не будешь, Лизель.
Мне совсем не хотелось это признавать, но она была права. Долгое время нам удавалось выживать за счет расположения кредиторов и папиных обещаний все оплатить. Все то немногое ценное, что у нас было, исчезло в ломбарде герра Касселя, на вырученные деньги мы выплатили долги, и больше у нас ничего не осталось. Кольцо Короля гоблинов, подвешенное на простой бечевке, тяжестью давило на мою грудь. Какой бы ни была истинная стоимость этого кольца, для меня оно было бесконечно более ценным. Мой сдержанный юноша подарил его мне, когда мы обменялись клятвами, и снова – когда их нарушили. Это кольцо являлось символом власти Короля гоблинов, но прежде всего оно было обещанием, что его любовь сильнее Древних законов. А как назначить цену обещанию?
– Могу пойти я, если хочешь, – предложила сестра. – Я поговорю со священником.
Внезапно в моей памяти всплыл образ церковных ступеней с дорожками соли. Я помнила, что пастор был самым пожилым человеком в нашем городке – наверное, самым старым после Констанцы. Церковный человек, но я подозревала, что также он был хранителем старой веры.
– Нет, я схожу, – быстро сказала я. – Я поговорю с пастором.
– Пастором? – удивленно спросила Кете. – С этой мерзкой старой крысой?
– Да. – Я смутно помнила, что, будучи ребенком, видела, как пастор оставляет на ступенях заднего крыльца вафли и вино. «Для фей, – говорил он. – Наш маленький секрет, фройляйн». Я была уверена, что он один из тех, кто принадлежал Эрлькёнигу.
Кете была настроена скептически:
– Ты уверена?
Я кивнула.
– Хорошо, – со вздохом сказала она. – Я скажу маме.
Я кивнула.
– Пожелай мне удачи.
– Не удача нам нужна, – мрачно произнесла сестра. – А чудо.
Улицы выглядели опустевшими. Непривычный для этого времени года холод держал всех взаперти, и городок как будто сжался, пристыженный. На улице почти никого не было, никто не спешил по делам, а те несколько человек, которых я все же встретила, брели, понурив голову и не поднимая глаз. Лица были напряжены, а воздух до такой степени пропитан тревогой, что становилось трудно дышать. Я сказала себе, что ничего странного в этом нет: в конце концов, мы только что похоронили нескольких жителей города, скончавшихся от таинственного мора.
«Заколдованные», – прошептали у меня в голове голоса старейшин.
Я
