не это! – вскричала она. – Уж лучше убить.
– Да будет так. Твоя мудрость, государыня, – твоя опора. Только смерть – залог их молчания и твоей безопасности.
– А как же монах?
– И его тоже.
– Но ведь он настоятель монастыря! Его будет разыскивать святой Синод! Ведь он имеет духовный сан, известный человек. Что скажет патриарх?
– Главное сейчас – замести следы, а в Синоде пусть потом что хотят, то и делают. Допустим, дворцовая стража схватила заговорщика с кинжалом в рукаве рясы. Откуда мы могли знать, что он на самом деле настоятель монастыря?
От всего услышанного по телу Феодоры снова пробежала дрожь, и в смятении она уткнулась в диванные подушки.
– Отбрось от себя эти мысли, государыня, – услужливо произнёс евнух, – и всё будет сделано как должно! Только поручи это дело мне. Если ты не решаешься сказать слова – только кивни, я посчитаю это знаком согласия.
Пред мысленным взором Феодоры предстала длинная вереница её врагов, завистников и недоброжелателей, всех тех бесчисленных недругов, которые завидовали её стремительному восхождению на олимп власти; недругов, чья глухая ненависть и презрение к ней быстро сменятся на безудержное ликование при известии, что безродная дочь бродячего циркача вновь сгинула на самое дно общества, туда, откуда её когда-то вытащил и возвысил молодой император. При одной мысли об этом лицо императрицы сразу же посуровело, губы плотно сомкнулись, миниатюрные пальцы невольно сжались в кулаки.
– Да будет так, – выдавила она из себя.
Тотчас посланник смерти с омерзительной самодовольной улыбкой на широком бабьем лице поспешил вон из комнаты.
Громко всхлипывая от безысходности, Феодора ещё глубже зарылась в шёлковые подушки, судорожно сжимая их руками.
И снова Василий не стал терять времени зря. Когда приказ будет исполнен, он станет единственным обладателем тайны императрицы. Есть, правда, какой-то ничтожный диакон Вардас в Антиохии, но его участь предрешена. Вот тогда наступит время накинуть узду на эту женщину – само воплощение власти, и ей придётся ему подчиниться!
Поспешив в коридор, где наши путники томились в ожидании под стражей, он подал хорошо известный в то жестокое время знак, исполненный зловещего смысла. В тот же миг немые чернокожие стражи схватили старика и мальчика и поволокли в дальнюю часть дворца. По дороге они ощутили аппетитные запахи готовящейся пищи – это говорило о том, что где-то поблизости была императорская кухня. Потом путь их пошёл в один из боковых проходов, в конце которого виднелась тяжёлая железная дверь, запертая на множество засовов. За этой дверью дорога вела в подземелье, куда можно было попасть по крутым каменным ступенькам, слабо освещённым тусклым светом настенных светильников. Наверху и внизу лестницы, подобно изваяниям из чёрного дерева, стояли в полумраке темнокожие стражи. Внизу каменной лестницы, в сумраке подземелья, были едва
