правый, – подумал я, – это наверняка агент Симкинса. Надо же было Грегори, болван он безголовый, оставить свои дурацкие наклейки!»
На минуту я закрыл глаза, а открыв их, вновь поймал на себе пытливый взгляд незнакомца.
– Я вижу, вы из Англии? – спросил тот по-русски, показывая ряд белых зубов и раздвигая губы, что у него, вероятно, означало любезную улыбку.
– Да, – отвечал я, стараясь напустить на себя беззаботный вид, но с тоской чувствуя, что у меня это не выходит.
– Должно быть, путешествуете для собственного удовольствия? – спрашивает этот тип.
– Да, – горделиво отвечаю я, – разумеется, для собственного удовольствия, для чего же ещё?
– Несомненно, ради чего же ещё? – подтвердил он с оттенком насмешки в голосе. – Англичане всегда путешествуют удовольствия ради, не правда ли? Только так и не иначе.
Подобное поведение было по меньшей мере странно. Объяснений тому могло быть только два: либо он сумасшедший, либо – агент какой-нибудь фирмы, посланный с тем же поручением, что и я, и желавший теперь показать мне, что он видит меня насквозь.
Любое из этих предположений было одинаково неприятно, и я почувствовал немалое облегчение, когда поезд въехал наконец в какой-то низкий сарай, игравший, по-видимому, роль вокзала в процветающем городке под названием Жолтев. Здесь я был призван оживить промышленность и направить местную кустарную торговлю в великое мировое русло. И потому, ступив на платформу, я ожидал увидеть чуть ли не Триумфальную арку в свою честь.
Меня должны были встретить, как предупреждал мистер Диксон. Я вглядывался в серую толпу, двигавшуюся по перрону, но господина Демидова нигде не мог обнаружить. Внезапно человек славянского типа, с небритым подбородком, быстро прошёл мимо и глянул сперва на меня, а потом на мой чемодан – причину всех моих тревог. Он тут же исчез в толпе, но вскоре снова появился и, проходя рядом и почти коснувшись меня, прошептал:
– Следуйте за мной, но на расстоянии.
Засим он весьма прытко направился из вокзала на улицу. Да, таинственности не занимать! Я бежал за ним следом с чемоданом в руке и, свернув за угол, вдруг натолкнулся на грязные дрожки, меня поджидавшие. Мой небритый друг распахнул замызганную дверцу, и я смог взобраться на протёртое сиденье.
– А что, господин Деми… – начал было я.
– Тсс! – шёпотом прервал он меня. – Никаких имён, никаких! Даже у стен есть уши. Сегодня вечером вы всё узнаете.
С этим туманным уверением он захлопнул дверцу, сел на козлы, хлестнул лошадей – и мы взяли с места в карьер такой рысью, что мой черноглазый знакомец по купе, которого я вдруг заприметил на улице, в изумлении остановился и ещё долго провожал нас взглядом, пока мы не исчезли у него из виду.
Трясясь в отвратительной, лишённой рессор повозке, я предавался размышлениям о странных обстоятельствах своего
