– всё. Её голос. Её запах… в основном жасмин, она говорила, прижавшись щекой к моей щеке. Словно кто-то мог подслушивать.
Надел. Капелька холода скользнула по груди и быстро растаяла.
«Возьми мой медальон. Не открывай, держи поблизости. Покажешь его в билетной кассе».
Герб рода Сант-Альбан – оскалившийся лев со скорпионьим хвостом. Бр-р-р… Так похож на мой талисман, что я чуть не перепутал, что класть в карман, а что – надевать на шею.
«Забери сумку. Не бери ничего больше, только куртку и сумку. Сразу уходи, держись подальше от людей, держись подальше от тени. Иди по обочине, быстрым шагом».
А вот с этим не вышло. Почти что вышло, но я свернул в сторону дальней, безлюдной лестницы (чтобы избегать встреч), как услышал всхлипывания.
Сколько ещё слёз я увижу и услышу сегодня? Этот голос я узнал сразу. И пренебрёг всеми указаниями Ники – плакала София. Я открыл дверь в их блок (сумрак, затхлый воздух, неприятная смесь запахов) и чуть не споткнулся о неё. София сжалась в комочек, в углу, рядом с дверью. Едва я открыл дверь, она открыла рот – для крика, но узнала меня, попыталась вскочить. Я поймал её, прижал к себе. София… бедная, испуганная мышка. Так я звал её, мысленно, рядом с изящной красавицей Ники София выглядела пугалом.
– Брюс… – услышал я. Всё прочее утонуло в едва слышных рыданиях. София дрожала, дрожала всем телом. Запах её страха был неприятен. Как и запах духов. С обонянием творилась всё та же ерунда – оно стало сильнее, настолько сильнее, что комок подкатывал к горлу. – Я думала, что сошла с ума. Брюс, помоги… все куда-то делись.
– Куда-то делись? – я протянул руку в сторону комнаты Софии. Комнаты, в которой она жила с приятельницей, из соседнего городка. София рванула на себя мою руку, едва не свалив нас обоих на пол.
– Нет! Не надо! Там кто-то есть, Брюс. Там что-то страшное.
– Надо уходить, Софи. Сейчас же. Времени мало.
– Я не могу, – она вновь вцепилась в мою руку. – Там мои вещи, Брюс… я не могу без них.
– Так возьми. Там никого нет! Давай, войдём вместе!
– Нет!! – она хотела крикнуть, но вышел хрип. – Не могу, Брюс, я не…
Так можно стоять вечно. Я мягко, но сильно отцепил её руку от локтя (София сразу же уселась в тот же самый угол, закрыла голову руками) и толкнул дверь.
Вошёл.
Сумрак. Тяжёлый, вязкий, неприятный. Там, в комнате Ники, было свежо и приятно, а здесь – окно открыто, но не продохнуть.
Голос. Или показалось? Словно кто-то тихо шепнул за спиной. Я невольно обернулся – никого. Шагнул. Похоже, кровать Софии слева – вот сумочка, которую она носила; старая, кожаная, потёртая, вечный объект насмешек. Ники особенно преуспела в насмешках, одним только взглядом умела вгонять Софию в краску. И дорожная сумка – синяя, вся во множестве пятен, правая ручка держится на честном слове. На едва живом слове.
Я протянул руку к сумочке.
«Вот он!»
Я чуть не подпрыгнул. В коридоре, шагах в семи от меня, вскрикнула
