же Медведев к масонам не имел практически никакого отношения, но в связи с некоторыми обстоятельствами вынужден был оказывать мне услуги полицейского рода.
Наконец кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся:
– Лаврентий Филиппович, день добрый.
– Яков Андреевич, безмерно рад! – расплылся он в обычной своей улыбочке, иной раз ввергавшей меня в тоску.
Я достал из кармана сюртука свой сафьяновый бумажник.
– Долг платежом красен, – удовлетворенно заметил Медведев, поглаживая себя по подбородку. Его бледные глаза, в обрамлении золотисто-рыжих ресниц, потеплели и перестали казаться серыми.
Я молча отсчитал ему положенные банкноты, переданные мне мастером, Иваном Сергеевичем Кутузовым.
Я готов был уже распроститься с Лаврентием Филиппови – чем, как он задумчиво произнес:
– По-моему, Яков Андреевич, у меня есть некоторые све – дения, которые вас должны заинтересовать.
Я притворился удивленным:
– Неужто?!
У Лаврентия Филипповича Медведева было одно неоспоримое достоинство. Он никогда не беспокоил меня по пустякам.
– Три дня назад, – начал Медведев многозначительно. – В Неве, под аркой Исаакиевского моста выловили некое тело, – он сдвинул светлые брови и замолчал, в ожидании моей ре – акции.
Не стану скрывать, по поручению Ордена я нередко распутывал страшные преступления. Но, по-моему, это вовсе не говорило о том, что всякое тело, выловленное в Неве, имело ко мне самое непосредственное отношение.
– И что же?
Надзирателю мой вопрос не понравился, так как он, судя по всему, собирался осчастливить меня этой бесценной информацией.
– Имя Виталия Строганова вам о чем-нибудь говорит?
Скорее всего, Лаврентий Филиппович явственно разглядел перемену в моем лице, так как прямо на глазах у него улучшилось настроение. Разумеется, это имя слышал я не впервые, так как лично присутствовал на обряде его посвящения в степень аверлана, то есть ученика. И случилось это, можно сказать, прямо-таки недавно.
– При каких обстоятельствах это произошло? – всерьез поинтересовался я, живо вообразив себе этого милого белокурого юношу со страстным взором. Что же могло заставить эту чистую душу шагнуть с моста? Чем заманили его промозглые темные глубины? Неужто настолько буквально воспринял аверлан седьмую добродетель, соответствующую седьмой ступени Соломонова храма? Учителя заповедовали нам любовь ко смерти!
– Подозреваю, – промолвил надзиратель, – что гибель вашего друга была не случайной.
– А откуда вы узнали о нашей дружбе? – насторожился я.
– При покойном лично мною было обнаружено кольцо с вашей символикой, – пояснил Медведев. – Из чего я и заключил, что и он имеет к вашей ложе непосредственное отношение, если, конечно, кольцо не краденое, – Лаврентий Филиппович усмехнулся. – Но тогда,
