раздраженно выкрикнул юбиляр, стукнув по столешнице так, что зазвенела посуда.
Сидящие за соседними столиками устремили на мужчин любопытные взоры.
– Все о`кей, все о`кей, – продемонстрировал им Вадим «резиновую» улыбку. – Парень хватил лишку. С кем не бывает…
– Не о`кей, – прошептал Андрей побелевшими губами. – Последнюю неделю я мерзко себя чувствую: плохо сплю, горло болит, герпес вон выскочил, температура подозрительная. Зашел к своему домашнему доктору за рецептом и тот мне сразу прививку вкатил против поросячьего гриппа, типа, приказ федеральных властей о массовой вакцинации населения. Мне же после этой их H1N1 совсем хреново стало: знобит, подташнивает, башка кружится. А это, оказывается, не прививка вовсе, а вон что…
Повисла звенящая пауза. Вадим какое-то время переваривал услышанное, затем рассмеялся:
– Не ожидал я, Андрюха, что ты так легко можешь купиться на столь банальную разводку. Однозначно, бабская месть.
В глазах Шнайдера заблестели пьяные слезы.
– Боюсь, это не разводка, – замахал он руками перед носом репортера.
– Хорошо, – улыбнулся тот. – Раз ты такой внушаемый товарищ, слетай завтра в СПИД-центр, сделай экспресс-анализ. Уже через полчаса узнаешь результат и успокоишься…
Голос Андрея предательски задрожал:
– А если он окажется… положительным?
– Тогда, – сделал скорбное лицо Вадим, – ты изменишь свой образ жизни и вовремя начнешь лечение.
Юбиляр замотал головой, словно лошадь, которую обсели слепни:
– Не пойду я туда позориться. Там одни гомики, нарики и…
– …дурики, не пользующиеся презервативами, – продолжил журналист реплику приятеля. – Чего ты боишься? Сам же только что сказал, что СПИД нынче приравнивается к насморку…
– Не лови меня на слове! Все мы герои, пока проблема не коснется собственной шкуры…
– Ну, хочешь, я пойду вместе с тобой?
– Нет! – заорал Шнайдер, как ужаленный. – Тогда точно решат, что мы – гомики. Я сам… как-нибудь.
Уснуть этой ночью ему не удалось. Он выкурил две пачки сигарет, осушил пол-литровую бутылку подаренного Яшкой виски, но вожделенное опьянение так и не наступило. Ни о чем другом, кроме завтрашнего теста, он думать не мог. Андрей нервно ходил по квартире, вопрошая Всевышнего: «Неужели допустишь? Неужто я заслужил такую страшную кару?». Ответа не было. «Молчание – знак согласия, – решил он. – Господь не желает общаться со своим грешным творением. В церковь, что ли, сходить?».
Едва дождавшись утра, Шнайдер вызвал такси. На деревянных ногах спустился по лестнице, подошел машине, плюхнулся на пассажирское сидение рядом с водителем.
– Улица Бетховена, дом один, – бросил он в ответ на вопросительный взгляд таксиста.
Услышав адрес, тот непроизвольно отшатнулся от пассажира. Дежурная улыбка сползла с его лица, сменившись напряженно-испуганной миной. Так и ехали
